Система Аракчеева и чертежи полевой артиллерии 1805 года, Игошин К.Г. (Москва), часть 1

Министерство обороны Российской Федерации Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи Война и оружие Новые исследования и материалы Труды Четвертой Международной научно-практической конференции 15–17 мая 2013 года 

СОГЛАСНО устоявшимся представлениям, в эпоху наполеоновских войн на вооружении российской полевой артиллерии находились орудия некой «системы 1805 года», или «аракчеевской», принятой на вооружение по результатам работы созданной в 1802 г. особой комиссии под руководством генерал-лейтенанта графа А.А. Аракчеева. В ряде работ последнего времени можно даже найти состав этой комиссии. В нее входили: Эйлер, Базин, Сиверс, Резвой, Гогель, Кутайсов, Плотто, Маркевич, Апрелев.

Список довольно странный, так как в него попали люди, действительно сыгравшие значительную роль в истории российской артиллерии, но на протяжении длительного (примерно двадцатилетнего) периода времени, а вовсе не коллеги по комиссии, якобы работавшей с 1802 по 1805 гг. Перечисленные лица являются представителями как минимум двух поколений российских артиллерийских руководителей, и имели в указанный период неравный статус.

Например, генералы А.О. Базин (1743–1816) и Х.Л. Эйлер (1743–1808) были уже с 1799 г. в отставке. Полковники граф Я.К. Сиверс (1773–1810), И.Г. Гогель (1770–1834) и майор барон В.К. Плотто (?–1810) были всего лишь командирами артиллерийских рот. Полковник граф А.И. Кутайсов (1784–1812) был адъютантом инспектора всей артиллерии А.И. Корсакова, поэтому выглядит очень неправдоподобно, что восемнадцатилетний юноша стал членом комиссии, к руководству которой его патрона не допустили. Преподаватель 2-го кадетского корпуса подполковник А.И. Маркевич (1771–1832) к 1802 г. уже успел обратить на себя внимание своими переводами и изобретениями, но еще не имел того научного веса, который позволил бы ему заседать в такого рода комиссии. Теоретически, только генералы Д.П. Резвой (1762–1823) и Ф.И. Апрелев (1764–1837) имели шансы войти в ее состав, если бы она была создана.

Более пристальное изучение данного вопроса заставляет пересмотреть эту привычную, но ложную версию исторических событий. Критическое обращение к источникам и литературе по истории материальной части отечественной артиллерии интересующего нас периода позволило выявить цепочку последовательных ошибок, которые и породили общепринятую в настоящее время версию.

Первым делом была предпринята попытка найти в литературе какие-либо уточняющие сведения о работе комиссии, а в опубликованных источниках какие-либо следы принятых этой комиссией решений. Следует заметить, что в первое десятилетие XIX в. в России все, даже самые частные решения, касающиеся армии, проходили этап высочайшего утверждения. Поэтому такое масштабное событие, как принятие целой системы артиллерийского вооружения обязательно должно было найти свое отражение в виде доклада вышеупомянутой комиссии на высочайшее имя и последующего его утверждения. Такого рода документы были опубликованы в 1830 г. в «Полном собрании законов Российской империи»¹. Тем не менее, из дюжины опубликованных там постановлений за 1805 г., так или иначе касающихся артиллерии, нет ни одного, где бы говорилось о принятии новой системы артиллерийского вооружения.

Кроме того, ни в одном документе за 1805 или ближайшие годы, из числа опубликованных, или из числа тех, с которыми удалось ознакомиться в Научном архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи или в Российском государственном военно-историческом архиве, ни разу не встретился термин «система 1805 года». Вместо этого усовершенствованные орудия или их отдельные элементы называются «нынеупотребимыми», или «новыми», «нового положения», в противовес «прежних», «прежнего манира», «прежней системы», «прежнего литья» и т. д., к которым в равной степени относятся все устаревшие образцы екатерининской, павловской, и александровской эпох.

Ничего не говорится о «системе 1805 года» в таких основополагающих для каждого изучающего историю российской артиллерии первой четверти XIX в. трудах, как изданные в 1816 г. членами Военно-ученого комитета «Основания артиллерийской и понтонной науки»², также и в изданном в 1820–1824 гг. генералом А.И. Маркевичем учебнике для Великих князей «Руководство по артиллерийскому искусству»³. А ведь авторы этих книг, являясь членами Ученого комитета по артиллерийской части, лучше прочих знали о том, как происходила разработка и внедрение в артиллерии технических «инвенций». Наконец, и Маркевич, и Гогель фигурируют в вышеприведенном списке артиллеристов, якобы участвовавших в разработке этой системы.

С таким же молчанием о работе «особой комиссии 1802–1805 гг.» и о принятии в 1805 г. новой системы артиллерийского вооружения можно столкнуться, если обратиться к самому первому историческому описанию, в котором рассматривается вопрос развития в том числе и материальной части российской артиллерии интересующего нас периода: «Краткому обозрению состояния артиллерии с 1798 по 1848 год», составленному к 50-летнему юбилею нахождения Великого князя Михаила Павловича в звании Генерал-фельдцейхмейстера, и преподнесенному ему в январе 1848 г. Оно было опубликовано в 1852–1853 гг. в «Артиллерийском журнале» и в 1853 г. было издано в виде отдельной книги⁴.

Составленное на основе материалов делопроизводства высших органов управления артиллерией (архивов Артиллерийского департамента Военного Министерства и его предшественников) «Краткое обозрение» до сих пор остается одним из наиболее подробных и точных трудов по истории отечественной артиллерии первой половины XIX в. Раздел «Материальная часть и технические заведения» составляет треть от общего объема этой работы. К сожалению, имя автора (или имена членов авторского коллектива) выяснить не удалось, но не исключено, что в работе над «Кратким обозрением» принимал участие известный впоследствии артиллерийский писатель и историк Василий Федорович Ратч.

В.Ф. Ратч является автором ряда работ по истории российской артиллерии от времен Петра I до конца наполеоновских войн. Без преувеличения его можно назвать крупнейшим исследователем истории российской артиллерии своего времени. В публичных лекциях, «читанных при гвардейской артиллерии» в 1859–1861 гг. и опубликованных на страницах Артиллерийского журнала в 1860–1861 гг.⁵, он, опираясь на документы архивов гвардейской артиллерии, архива  Артиллерийского департамента Военного Министерства и на воспоминания артиллерийских офицеров (в том числе предоставленных ему живыми участниками событий), подробно рассматривает вопросы широкомасштабных преобразований, произведенных в российской артиллерии в конце XVIII – начале XIX вв.

В.Ф. Ратч выделяет 1805 г. только как год аустерлицкой кампании, когда предшествующие преобразования были испробованы в деле, и были получены уроки, послужившие поводом для дальнейших изменений, но ничего не говорит о принятии в 1805 г. системы артиллерийского вооружения. Он рассматривает весь период 1797–1815 гг. как период постепенных, поступательных преобразований материальной части российской артиллерии, в ходе которых не вдруг сложилась стройная система, называемая им «системой Аракчеева». «В главных основаниях, лишь с частными изменениями, русская артиллерия долго сохраняла материальную часть, организацию и строевое образование времени Императора Павла, приведенныя к единообразию и улучшенныя графом Аракчеевым, который с 1803 года вторично стал во главе артиллерийского управления; но только с 1807 года начали устанавливаться долго бывшия в брожении убеждения русских артиллеристов»⁶.

Говоря об особой роли Аракчеева как преобразователя артиллерии в первые годы царствования Александра I, В.Ф. Ратч пишет: «Далеко еще было от графа Аракчеева то время, когда в 1815 году наша артиллерия гордилась своею аракчеевскою системою. Описываемая эпоха нам еще недостаточно знакома, чтобы вполне оценить заслуги графа Аракчеева касательно устройства нашей артиллерии, при всех встречаемых им препонах»⁷. В данном случае Ратч следует традиции, заложенной еще самим Аракчеевым, который всячески подчеркивал свою руководящую роль в реформировании российской артиллерии. Не случайно тонко чувствовавший настроения руководства председатель Военно-ученого комитета генерал-майор И.Г. Гогель в 1816 г. в предисловии к «Основаниям артиллерийской и понтонной науки» называет графа Аракчеева «Знаменитым Преобразователем Артиллерии нашей»⁸.

Внимательное прочтение лекций Ратча позволяет сделать первый шаг в разгадке появления в литературе особой комиссии из десяти персон. Рассказывая о преобразованиях графа Аракчеева, он, в частности, пишет: «Мы встречаем весьма разноречивыя мнения о графе Аракчееве, по словам наших артиллеристов того времени; если некоторые приписывают все сделанныя в артиллерии преобразования ему одному, то с другой стороны находятся и такие противники графа Аракчеева, которые оставляют ему одно только достоинство, – уметь чужими руками жар загребать; они говорят, что работали Базин, Эйлер, граф Сиверс, Резвый, Гогель, Кутайсов, Плото, Маркевич, Апрелев и много молодых способных офицеров, и что все их труды пошли за труды Аракчеева»⁹. Знакомый список! Правда, эти люди у Ратча не работают ни в какой особой комиссии. Но зато мы теперь знаем, кто впервые собрал этих выдающихся российских артиллеристов конца XVIII – начала XIX вв. в один ряд.

Имеются у Ратча и некоторые сведения о комиссии. «При Императоре Александре, в 1802 году, составилась коммисия для преобразования артиллерии, в которую был вызван и Аракчеев. Если участие в коммисии инспектора Карсакова сочли излишним, то нельзя полагать, чтобы в то время хотя сколько-нибудь заботились об его мнении. Проект, подписанный членами комиссии, между прочим и отставным генерал-лейтенантом графом Аракчеевым, был поднесен на утверждение Государя»¹⁰. Эти сведения несколько отличаются от принятой в современной литературе версии. Аракчеев вовсе не председательствует в комиссии, ничего не говорится ни о сроках ее работы, ни о том, что она занималась разработкой материальной части.

Впрочем, надо признать, что процитированный пассаж не совсем внятен и содержит неточности. Обращение к «Краткому обозрению состояния артиллерии» и поиск в «Полном собрании законов» позволили выяснить, о какой именно комиссии и о каком именно проекте идет речь.

24 июня 1801 г. молодой Император Александр I образовал Воинскую (Военную) комиссию для рассмотрения положения войск и устройства оных¹¹. В рамках работы комиссии рассматривались и вопросы возможного преобразования артиллерии. Председателем комиссии был назначен Великий князь Константин Павлович. В состав вошли генералы от инфантерии князь Прозоровский, Ламб, Татищев, Голенищев-Кутузов, генерал-провиантмейстер Свечин, генерал-лейтенанты Тормасов, князья Волконский и Долгорукий. В дальнейшем состав комиссии менялся, но все чиновники, подписывавшие от ее имени доклады, проекты и прочие документы, относились к высшему армейскому руководству. В конце 1802 или в начале 1803 г. в состав комиссии в качестве рядового члена был включен находившийся в отставке, а с 14 мая 1803 г. вновь принятый в службу и назначенный Инспектором артиллерии Аракчеев.

Результаты работы комиссии выразились в ряде представленных на рассмотрение Александру I документов, среди которых был и доклад «О штате артиллерийских батальонов», который 19 марта 1803 г. был одобрен Государем¹².

Доклад содержал в себе примерные штаты и табели батальонам полевой и осадной артиллерии, закладывал новые принципы организации отечественной артиллерии, и фактически явился одним из основополагающих документов, предопределивших дальнейшее ее развитие на ближайшие 3–4 года, а по некоторым пунктам и долее. По новому положению предполагалось увеличить общее количество рот и батальонов, вернуть в использование (на новых основаниях) полковую артиллерию, увеличить количество используемых калибров артиллерийских орудий. Состав рот при этом оставался неизменным со времен предыдущего царствования и, несмотря на свою архаичность, победоносно пережил всю эпоху наполеоновских войн.

В то же время содержавшиеся в докладе предписания почти никак не регламентировали конструктивные особенности материальной части российской артиллерии. Исключением является введение в состав батарейных рот неких 3-фунтовых единорогов для егерских полков (по-видимому, уже разработанных и утвержденных), декларирование необходимости отказаться от зарядных фур и вернуться к зарядным ящикам (конструкцию которых еще предстояло разработать), заменить шорную запряжку хомутовой. Последующие документы, созданные Военной комиссией, также не углублялись в подробности разработки и принятия образцов материальной части артиллерии.

Таким образом, вырисовывается настоящая картина развития событий. В целом ясно происхождение термина «аракчеевская артиллерия», понятно, о какой комиссии идет речь, откуда взялся и что на самом деле представляет собой список выдающихся артиллеристов эпохи Аракчеева. Но откуда появилась пресловутая «система 1805 года» и кто придумал «комиссию Аракчеева» из десяти персон, занимавшуюся разработкой этой системы? 

Термин «система 1805 года», по-видимому, появился в специальной литературе только в середине XIX в. К этому времени в материальной части российской артиллерии произошли значительные перемены. В 1838 г. на вооружение были приняты артиллерийские орудия (стволы) новой конструкции, а в 1840–1846 гг. новые лафеты, передки и пр. Первое время артиллеристы продолжали именовать устаревшие, но продолжавшие использоваться системы «прежними», а новопринятые системы «новыми», но теперь с указанием года принятия на вооружение¹³. Постепенно новая традиция закрепилась, и возникла необходимость привязать и устаревшие системы к какой-то дате.

Самое раннее употребление даты «1805 год», применительно к принятию на вооружение конструкции материальной части российской артиллерии, которое удалось найти, относится к 1851 г. В своем учебнике по артиллерии для младшего офицерского класса Михайловского артиллерийского училища Е.Х. Вессель¹⁴ продолжает использовать традиционную терминологию относительно орудийных стволов, но, говоря о лафетах «прежней» конструкции, указывает дату их принятия на вооружение. «Ныне у нас на службе состоит два рода полевых лафетов: прежние, введенные при преобразовании нашей артиллерии в начале нынешняго столетия (в 1805) и лафеты новаго устройства, принятые в 1846 году»¹⁵.

Можно предположить, что это издание является одним из первых или первым, зафиксировавшим начавшую формироваться новую терминологию, впоследствии ставшую общепринятой. Следует заметить, что ее автором является не военный историк, а ученый-артиллерист, преподаватель курса артиллерии, не вдававшийся в серьезные изыскания о происхождении того или иного образца артиллерийского вооружения.

Источником для заблуждения генерал-майора Е.Х. Весселя и появления «магической» даты «1805 год», предположительно стал титульный лист переиздания 1817 г. «Чертежей всем легким и батарейным орудиям, их лафетам, передкам, зарядному ящику с гнездами разных калибров и всей принадлежности оных орудий»¹⁶, на котором сразу же после этого пространного названия указан год их первого издания – 1805. Незнакомому с историей создания и переиздания этих чертежей человеку может показаться, что в данном случае указан год принятия на вооружение изображенных на них орудий (ср. рис. 1 и 2). 

Кроме того, видимо, уже тогда появилось заблуждение, что вышеупомянутые чертежи являются неким образцовым изданием, впервые регламентирующим производство материальной части российской артиллерии. В действительности предназначение этих чертежей было несколько иным. Чтобы их значение для отечественной артиллерии стало понятно, следует остановиться на истории их создания подробно.