Первая мировая в судьбе Кавказского военно-исторического музея, Максимчик А.Н. (Минск, Республика Беларусь)

Министерство обороны Российской Федерации Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи Война и оружие Новые исследования и материалы Труды Пятой Международной научно-практической конференции 14–16 мая 2014 года 

20 ОКТЯБРЯ 1914 г. в результате нападений германо-турецкого флота на ряд городов Черноморского побережья России (Феодосия, Севастополь, Новороссийск, Одесса) император Николай II обнародовал Высочайший манифест об объявлении войны Турции. В нем он с надеждой отмечал: «Не впервые доблестном русскому оружию одолевать турецкие полчища – покарает оно и на сей раз дерзкого врага нашей Родины. Вместе со всем народом русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря»¹. До этого момента Кавказская армия, с первых дней войны России с Германией, являлась «донором» людских и материальных ресурсов для ведения военных действий на Западном фронте, что давало численное преимущество противнику на открывшемся театре военных действий ².

В сложившейся ситуации открытие на Южном Кавказе российско-турецкого фронта кардинально изменило жизнь в регионе. Перед местной гражданской и военной администрацией были поставлены новые задачи. Не остался в стороне от них и Кавказский военно-исторический музей (КВИМ)³ . Уже с первых месяцев Первой мировой войны на имя директора КВИМ от мобилизованных на фронт частей Кавказской армии стали поступать просьбы о временном принятии на хранение ценных для них предметов в здании музея ⁴. Так, 20 июня 1914 г. с такой просьбой к Семену Спиридоновичу Эсадзе (рис. 1) обратился командир 1-го Кавказского саперного батальона полковник А.С. Глаголев. В письме он подчеркивал: «Ввиду объявления мобилизации, батальон озабочен надежным сохранением некоторых ценных музейных предметов, как то: мундира и шашки великого князя Николая Николаевича Старшего, статуэток старого сапера и генерала (Эдуарда Ивановича. – А. М.) Тотлебена»⁵.

Рис. 1. Полковник С.С. Эсадзе (1870–1927) – начальник военно-исторического отдела при штабе Кавказского военного округа и директор КВИМ (с 1913 г.). Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Грузии. Альбом 240, ед. хр. 1 (публикуется впервые) 

Однако основной задачей музея стала необходимость расширения его площадей для приема от частей Кавказской армии и экспонирования боевых трофеев, захваченных на полях сражений Первой мировой войны. Соответствующее распоряжение последовало от Главнокомандующего Кавказской армией И.И. Воронцова-Дашкова. В этой связи в марте 1915 г. директор КВИМ докладывал исполняющему дела начальника штаба Кавказской армии на театре военных действий генерал-майору Л.М. Болховитинову:«Вашему Превосходительству известно, что существовавшее здание музея крайне тесно для хранящегося уже там имущества… Считаю служебным долгом теперь же, заблаговременно, озаботиться о расширении музея с тем, чтобы вновь отбитые трофеи могли быть целесообразно размещены и заняли бы подходящее своему значению место в “Храме Славы”»⁶. В докладе С.С. Эсадзе также акцентировал внимание на том, что «…все присланное в музей затем будет направлено в Петроград на устраиваемую по высочайшему повелению общую выставку настоящей войны, но они будут находиться там во временном пользовании, и реликвии доблестных Кавказских войск будут возвращены в Тифлис в хранилище боевой славы их предков»⁷. По предложению директора музея планировалось сделать пристройку к музею   со стороны Александровского сада (рис. 2), однако эта идея не была реализована ⁸. Следует отметить, что стимулирующим фактором необходимости реконструкции здания стало замечание императора Николая II, который посетил музей 28 ноября 1914 г. (рис. 3)⁹. Обращаясь к С.С. Эсадзе, он соизволил заметить: «У вас все переполнено»¹⁰. Однако в целом государь остался доволен экспозицией музея и сделал соответствующую запись в книге почетных гостей ¹¹. 

Рис. 2. Вид на 1-ю классическую гимназию Тифлиса из Александровского сада. Конец XIX в. Фото Д.И. Ермакова (после завершения постройки здания музея в 1892 г. с этого ракурса гимназии видно не будет)  

Пребывание императора в Тифлисе совпало с ухудшением положения Кавказской армии на российско-турецком фронте. Перейдя турецкую границу и развернув наступление в полосе до 350 км, Сарыкамышский отряд Кавказской армии, вклинившись вглубь территории противника, натолкнулся на сопротивление его превосходящих сил и вынужден был перейти к обороне. В то же время турецкие войска на приморском направлении вторглись на российскую территорию и развернули широкое наступление, вскоре принявшее угрожающий характер. В результате, при содействии аджарцев, напавших с тыла и флангов на немногочисленные войска Кавказской армии, под контроль турецких войск перешла практически вся Батумская область, за исключением Михайловской крепости, Верхне-Аджарского участка Батумского округа и г. Ардаган Карсской области.Начальник императорской дворцовой охраны генерал-майор А.И. Спиридович, находившийся в это время в Тифлисе, в своих воспоминаниях писал: «Вечером (26 ноября 1914 г. –А. М.) князь Орлов ¹² уже подробно знал, насколько растерялся в те дни войны помощник наместника по военной части генерал Мышлаевский ¹³. Командуя фронтом, он сидел в Тифлисе и доказывал наместнику необходимость эвакуации Тифлиса. Такое паникерство не соответствовало ни положению на фронте, ни геройскому настроению войск. Но Мышлаевский был в панике. Наместник не разделял мнения своего помощника и оставался спокоен… Приезд государя и его спокойствие отрезвили Мышлаевского. Ему были даны инструкции, и он поневоле вынужден был ехать на фронт»¹⁴. 

Рис. 3. Император Николай II выходит из здания КВИМ. 28 ноября 1914 г. Фото К.М. Заниса  

Однако отъезд А.З. Мышлаевского на фронт и его руководство действиями армии были недолгими. В момент наивысшего кризиса Сарыкамышской операции для Кавказской армии, грозившего ее окружением, генерал, не веря в успех войск , вернулся обратно в Тифлис. По возвращении он провел пресс-конференцию для высших гражданских и военных чинов об угрожающем состоянии фронта. Это привело к панике и дезорганизации в тылу российских войск¹⁵. Уже не первый раз А.З. Мышлаевский всячески пытался убедить городские власти в необходимости начала эвакуации из Тифлиса ¹⁶. По этому поводу бывший начальник отделения управления генерал-квартирмейстера штаба Кавказской армии генерал Е.В. Масловский вспоминал: «С самого начала операции сильная тревога распространилась в Тифлисе и по всему Кавказу. Возвращение генерала Мышлаевского одного не могло внести успокоения… Им было приказано организовать и немедленно начать работы по созданию укреплений у Тифлиса, у Мцхета, при выходе на Военно-Грузинскую дорогу, и узла у Баку… В штабе армии приказано было вывозить семьи чинов штаба вглубь России, для чего всем выдавались прогоны и пособия и назначены были специальные поезда»¹⁷. Подобную оценку происходящего в Тифлисе оставил также командир конвоя наместника Кавказа Н.А. Бигаев. Он писал: «Наша армия была почти окружена турецким “Наполеоном” Энвер-пашой. Создалась паника. Эту панику прежде всего создали высшие чины штаба действующей Кавказской армии. Эти господа сообщили своим семьям в Тифлис об опасности и о том, чтобы они готовились к эвакуации, т. е. к бегству на Северный Кавказ. Тифлис затрепетал от страха. Армяне бросились восвояси. Жены штабистов упаковывали имущество, загрохотали по улицам грузовики. Словом, получился встревоженный “муравейник”»¹⁸.

Паника была вызвана возможностью захвата Тифлиса турками. Такая необъективная оценка ситуации на российско-турецком фронте накладывала свой негативный отпечаток и на функционирование КВИМ. 18 декабря 1914 г. генерал-майор Ф.Т. Рябинкин обратился с докладом на имя Главнокомандующего Кавказской армией И.И. Воронцова-Дашкова: «Ввиду создавшегося крайне неблагоприятного положения на театре военных действий и непосредственной близости города Тифлиса от угрожаемого турками района, не признаете ли, Ваше Сиятельство, необходимым приказать приступить к обсуждению порядка эвакуации из города Тифлиса всех учреждений, чтобы, вслед за сим, по получении от Вашего Сиятельства приказания – приступить немедленно к таковой»¹⁹. По итогам доклада последовала утвердительная резолюция наместника: «Приступить к частичной эвакуации теперь уже по очереди, которую укажут помощники по военной и гражданской части».

Вечером того же дня в штаб Кавказского военного округа был вызван директор музея С.С. Эсадзе, которому, ввиду значительной ценности экспонатов КВИМ, было приказано приступить к эвакуации имущества музея. Согласно его секретному рапорту на имя Ф.Т. Рябинкина от 18 декабря 1914 г., на момент эвакуации музея в нем находилось 1060 предметов: «...больших картин 25, малых картин 120, портретов царских 15, портретов деятелей 146, манекенов 30, витрин 37, остальных предметов 687»²⁰. Кроме того в военно-историческом отделе при окружном штабе находился архив с 25 тыс. дел, который также решено было эвакуировать.

20 декабря 1914 г. генерал Ф.Т. Рябинкин сообщил директору КВИМ о том, что пунктом эвакуации назначен г. Ставрополь ²¹. Менее чем через месяц, 16 января 1915 г. С.С. Эсадзе рапортовал начальнику штаба Кавказского военного округа, что имущество музея «упаковано в ящики и готово к отправлению к месту назначения»²². Всего на эвакуацию имущества музея было израсходовано 21 258 руб. 44 коп., из которых 21 тыс. руб. – ассигнование штаба военного округа, а 258 руб. 44 коп. – средства военно-исторического отдела. В эту сумму кроме закупки упаковочных материалов, погрузочно-разгрузочных работ, расходов на дорогу также входила и выплата жалования сотрудникам музея с апреля 1915 по июль 1916 г.²³ В числе неэвакуированного имущества остались только старинные пушки и почти вся артиллерия, как бывшая в экспозиции, так и расположенная в саду по периметру здания ²⁴.

20 января 1915 г. музейные коллекции были погружены на железнодорожные платформы и в сопровождении конвоя отправлены в Ставрополь (рис. 4). При этом необходимо подчеркнуть, что проведение эвакуации коллекций музея проходило в условиях, когда российско-турецкий фронт стабилизировался в результате успешного исхода Сарыкамышской операции под руководством генерала Н.Н. Юденича.

Рис. 4. Железнодорожный вокзал в Тифлисе. Открытка начала XX в. 

Рис. 5. Аптека Байгера. г. Ставрополь. 1930-е гг. 

По прибытии имущества КВИМ в пункт эвакуации 28 января 1915 г. оказалось, что помещение для его хранения не соответствовало необходимым требованиям. Редактор военно-исторического отдела капитан А.А. Смирнский в докладе С.С. Эсадзе от 24 февраля 1915 г. описывал место хранения следующим образом: «Осмотрев помещение, я увидел, что стены, на которых раньше были видны большие сырые пятна, побелены, для сокрытия последних, и для осушки помещения стоят мангалы. Кроме сырости, помещение не было пригодно для имущества музея уже по одному тому, что вряд ли можно было в нем разместить все имущество, раскладывая ящики до потолка (что, собственно, делать было нельзя, опасаясь порчи имущества). Кроме того, совершенно отсутствовало помещение для смотрителя, который должен был помещаться при имуществе»²⁵. Несмотря на это, имущество музея было размещено в целом ряде помещений: в доме известного ставропольского купца Венецианова на Николаевском проспекте, в одной из комнат и подвалах «Байгеровской» аптеки (рис. 5) и подвалах дома Ерганжиева на противоположной стороне Архиерейской улицы. Судя по найденным
документам, имущество музея хранилось в них до мая 1918 г., когда после требования штаба Красной Армии освободить помещение дома Венецианова оно было перевезено в здание Ставропольского центрального народного музея им. Г.К. Праве ²⁶. Уже оттуда в феврале 1923 г. все имущество КВИМ будет реэвакуировано обратно в Тифлис под руководством профессора Саргиса Несторовича Какабадзе (рис. 6)²⁷. 

Рис. 6. Профессор С.Н. Какабадзе (1886–1967) – грузинский историк и филолог, директор Центрального архива Грузии (1921–1926) 

Отсутствие конкретных сроков пребывания коллекций музея в Ставрополе негативно сказывалось на их сохранности, поскольку это увеличивало суммы затрат на оплату арендуемых помещений и закупку топлива для поддержания в них соответствующего температурно-влажностного режима. На многочисленные запросы С.С. Эсадзе в вышестоящие инстанции о выдаче антрацита ²⁸ постоянно следовали отказы.

После эвакуации музейных коллекций здание КВИМ было закрыто на ремонт, а после его окончания использовалось для проведения временных выставок. Так, в марте 1916 г. Тифлисское общество изящных искусств организовало выставку художественных работ местных мастеров в пользу лазарета для раненых воинов, содержимого Обществом чинов штаба Кавказского военного округа ²⁹, а в январе 1917 г. грузинское художественное общество открыло в одном из залов КВИМ художественно-научную выставку древнегрузинских церковных фресок ³⁰.

Несмотря на события Первой мировой войны, отсутствие коллекций музея в здании КВИМ, военно-исторический отдел продолжал работу по сбору экспонатов для музея. Отправляя в июле 1916 г. сотрудника отдела Я. Бондаренко в Ставрополь для осмотра условий хранения эвакуированного имущества, С.С. Эсадзе в письме к нему писал: «На обратном пути предлагаю заехать на группы Минеральных Вод и приобрести для Музея все относящееся до действий войск на Кавказском фронте, например, открытки, картины, гравюры; узнать цены на фотографические пластинки 13х18, фотографическую бумагу. В управлении Минеральных Вод было бы желательно получить сведения: сколько раненых офицеров и нижних чинов лечатся на группах»³¹. Кроме этого, в военно-исторический отдел продолжали поступать экспонаты для музея от частных лиц. Так, 23 февраля 1916 г. Е. Нитиева передала портрет своего деда – генерал-майора в отставке Г.И. Карганова ³², а 15 января 1917 г. командующий Кавказской армией Н.Н. Юденич в письме к С.С. Эсадзе сообщал: «Препровождаю Вам для хранения в военно-историческом музее орден св. Анны, звезду ордена св. Георгия, принадлежавшие генералу Котляревскому ³³, а также его фотографическую карточку. Предметы эти принесены в дар одним из родственников покойного героя Кавказской войны Леонидом Петровичем Оршаво-Орачевским, живущим в Стародубе Черниговской губернии»³⁴.

Однако революционные события и гражданская война на Кавказе не позволили восстановить музей. В 1920 г. власти демократической Грузии приняли решение основать в пустующем здании КВИМ Национальную художественную галерею ³⁵. С этого момента здание музея из первоначального военно-исторического профиля трансформировалось в выставочное помещение художественного музея. Несмотря на то, что эвакуированные коллекции КВИМ удалось вернуть в Тифлис, они оказались не востребованными, и все ящики с экспонатами были переданы на хранение в Центрархив. До конца жизни С.С. Эсадзе надеялся на то, что музей удастся восстановить. 3 января 1922 г. в объяснительной записке к «Проекту положения о Кавказской военно-исторической комиссии по изучению и использованию опыта мировой и гражданской войны на Кавказском фронте» бывший директор музея высказал мнение: «Было бы крайне желательно Музей перевезти обратно в Тифлис в свое помещение на Головинском проспекте, причем там же можно устроить и Музей Красной Армии»³⁶. В итоге, музей не только не был восстановлен, но с 1925 г. руководством Грузии стала поощряться передача коллекций КВИМ в другие музейные собрания (Баку, Махачкала, Грозный, Краснодар).

Так в результате недооценки стратегической ситуации на российско-турецком фронте музей перестал существовать. На новом витке развития российской государственности это выглядело вполне закономерным: вслед за исчезновением с политической карты мира Российской империи стали разрушаться и достижения ее многовековой деятельности.  

¹ Масловский Е.В. Мировая война на Кавказском фронте 1914–1917 г. (стратегический очерк). Париж: «La Renaissance», 1933. С. 20–21.

² К моменту объявления войны Турции Ставка Верховного Главнокомандующего перебросила на Западный фронт два из трех корпусов, составлявших в мирное время Кавказскую армию.

³ Подробно о создании и деятельности КВИМ см.: Максимчик А.Н. Место музея в пространстве исторической памяти (на примере создания и деятельности Кавказского военно-исторического музея) // «Ахульго, Дагестан, Кавказ в творчестве Франца Рубо». К 155-летию со дня рождения Ф.А. Рубо и 120-летию первой русской панорамы «Штурм Ахульго»: Материалы науч.-практ. конф. 27–30 марта 2012 г. Махачкала: RIZO-PRESS, 2012. С. 48–70.

⁴ Подтверждением данной информации может служить отчет заведующего Ставропольской губернской секцией по охране памятников искусства и старины В. Ракшовского от 1 июля 1921 г. В отчете он сообщал о причинах перемещения музейных коллекций КВИМ в 1918 г. в Центральный народный музей им. Г.К. Праве, которые с января 1915 г. были эвакуированы из Тифлиса в Ставрополь. Тогда же губернской секцией была проведена скрупулезная работа по описанию и принятию на учет экспонатов КВИМ, среди которых оказались предметы из драгоценных металлов (Георгиевские трубы, братины, ковши, стаканы, чарки, ложки, кольца для салфеток, ножи, вилки), переданные разными воинскими частями на хранение в КВИМ. Подробнее см.: Государственный архив Ставропольского края (далее – ГАСК). Ф. р-645. Оп. 1. Д. 10. Л. 4.

⁵ Центральный государственный исторический архив Грузии (далее – ЦГИАГ). Ф. 1087. Оп. 1. Д. 123. Л. 561.

⁶ Там же. Л. 584.

⁷ Там же.

⁸ В 2007–2010 гг. здание музея находилось на реконструкции. В результате со стороны Александровского сада к существующей стене здания была сделана пристройка, позволившая расширить помещение Национальной художественной галереи Грузии.

⁹ НИОР РГБ. Ф. 58. Картон 79. Ед. хр. 16. Программа пребывания Николая II в Тифлисе и список лиц свиты и чинов различных ведомств, которые должны встречать Николая II; Государь Император в Тифлисе // Кавказ (№ 271) от 29 ноября 1914 г. С. 1; Кавказский календарь на 1915 г. / Под ред. А.А. Эльзенгера, Н.П. Стельмащука. Тифлис: Тип. Канцелярии Наместника Е.И.В. на Кавказе, 1914. С. VIII.

¹⁰ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 123. Л. 584.

¹¹ Путеводитель по Кавказскому военно-историческому музею / Воен.-ист. отд. при Штабе Кавказского воен. окр. 5-е изд. Тифлис: Тип. Штаба Кавказского воен. окр., 1915. С. V.

¹² Орлов Владимир Николаевич (1867–1927) – князь, генерал-майор. Входил в ближайшее окружение Николая II и фактически выполнял обязанности личного доверенного секретаря императора по военным делам.

¹³ Мышлаевский Александр Захарьевич (1856–1920) – генерал от инфантерии, помощник главнокомандующего Кавказской армией до марта 1915 г.

¹⁴ Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция: Воспоминания. Мемуары. Минск: Харвест, 2004. С. 38.

¹⁵ Арутюнян А.О. Кавказский фронт. 1914–1917. Ереван: Айастан, 1971. С. 150.

¹⁶ Корсун Н.Г. Сарыкамышская операция на Кавказском фронте мировой войны в 1914–1915 году. М.: Гос. воен. изд-во наркомата обороны Союза ССР, 1937. С. 78.

¹⁷ Масловский Е.В. Мировая война на Кавказском фронте 1914–1917 г. С. 133–134.

¹⁸ Бигаев Н.А. Последние наместники Кавказа (в свете личных воспоминаний) (1902–1917) / Публ. М.В. Сидоровой // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ, 2003. Т. XII. С. 418.

¹⁹ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп.1. Д. 212. Л. 6.

²⁰ Там же. Л. 2–2 об.

²¹ Там же. Л. 7.

²² Там же. Л. 16.

²³ Там же. Л. 148 об.

²⁴ «… Печальное состояние Кавказского военно-исторического музея»: Воробьев Т.И. Гибель «Храма Славы» / Публ. Г.И. Герасимовой // Вестник Музея-панорамы «Бородинская битва». 2006. Вып. III. С. 121.

²⁵ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 212. Л. 50.

²⁶ ГАСК. Ф. р-645. Оп. 1. Д. 10. Л. 4.

²⁷ Доклад уполномоченного народного комиссариата просвещения Грузии С.Н. Какабадзе на имя наркома просвещения Грузии о выполнении работы по реэвакуации с территории Северного Кавказа в Грузию архивов и музейных ценностей в 1923 г. // Исторический вестник. 1924. Кн. 1. С. 280.  

²⁸ Антрацит – лучший сорт каменного угля, отличающегося большой теплотворной способностью.

²⁹ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 123. Л. 589.

³⁰ Там же. Л. 602; Ф. 17. Оп.1. Д. 8609. Л. 146.

³¹ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 212. Л. 73–73 об.

³² Там же. Л. 601.

³³ Котляревский Петр Степанович (1782–1852) – генерал от инфантерии, участник Кавказской войны.

³⁴ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 1125. Л. 6.

³⁵ Тифлис и его окрестности: Путеводитель / Сост. турист. отд. географ. о-ва Грузии под. ред. И.А. Асланишвили. Тифлис: Церкумси, 1925. С. 140.

³⁶ ЦГИАГ. Ф. 1087. Оп. 2. Д. 22. Л. 7 об.