В.В. Коровин (Курск) УЧАСТИЕ ПАРТИЗАНСКИХ ФОРМИРОВАНИЙ В БОРЬБЕ ПРОТИВ КОЛЛАБОРАЦИОНИСТОВ (1941–1943 годы)

Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Как подчеркивается в многотомном издании «Великая Отечественная война 1941–1945 годы», сотрудничество с противником на временно оккупированных территориях страны часто приобретало формы прямого участия в боевых действиях против Красной Армии и партизан и стоило им немалых потерь¹.

Политическое и военное руководство СССР в лице Государственного Комитета Обороны, наркоматов обороны, внутренних дел и государственной безопасности, Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандующего применяли адекватные военные меры, направленные на противодействие добровольческим частям, сражавшимся на стороне вермахта, полицейским и карательным подразделениям, а также шпионам и диверсантам в полосах действующих фронтов и армий.

Одним из наиболее действенных способов борьбы с полицейскими подразделениями и структурами оккупационной власти (в том числе местного управления) становилось движение сопротивления оккупантам: действия партизанских бригад, отрядов и разведывательно-диверсионных групп, находившихся в подчинении НКВД–НКГБ.

Так, при активном руководстве партийных органов, взаимодействии с сотрудниками 4-го отдела УНКВД по Курской области и военнослужащими четырех отделов (отделений) политуправлений (политических отделов) Брянского, Юго-Западного, Воронежского фронтов и общевойсковых армий (13-й, 40-й, 21-й, 28- й), действовавших в тыловых границах на территории региона, для ведения боевых действий в тылу врага были подготовлены 32 партизанских отряда².

Первые донесения, поступавшие от партизан в обком ВКП(б) и в 4-й отдел УНКВД, свидетельствовали о том, что партизанские формирования уже на начальном этапе своей деятельности вносили посильную лепту в дело создания «невыносимых условий для врага и всех его пособников». Например, по данным, представленным командованием Кривцовского партизанского отряда (командир П.Н. Пашков), с 25 декабря 1941 по 1 февраля 1942 г. партизаны уничтожили 44 предателя, в их числе 12 старост и их помощников, а также 16 полицейских³.

Медвенский партизанский отряд под командованием Т.В. Фильчакова за этот же период уничтожил 110 фашистов и 18 предателей⁴. В январе 1942 г. медвенские партизаны расстреляли предателей Родины: агронома Курячего, Ф.Г. Плохих, М.В. Воронкова, выдававших партизанские семьи врагу⁵.

Осенью 1941 г. партизаны Белгородского отряда (командир – А.А. Поляков) расстреляли старост сел Ушаково, Севрюково, а также хуторов Соловьев и Шенно Шебекинского района⁶. Позднее комиссар Белгородского партизанского отряда А.Т. Сиверский воспоминал: «…Удивляло то, что некоторые лица, считавшиеся до войны хорошими людьми и работниками советских органов, добровольно… перешли на службу к фашистам и стали активно им помогать»⁷.

В донесениях, подготовленных в мае 1942 г. сотрудниками 4-го отдела УНКВД по Курской области, указывалось, что Томаровский партизанский отряд (командир – В.А. Доброхотов) уничтожил 16 предателей Родины⁸. Об уничтожении 20 изменников Родины сообщило и командование Ивнянского партизанского отряда (командир – Д.В. Застрожнов)⁹. Руководство Курского обкома ВКП(б) и управление НКВД по Курской области требовали от командования партизанских отрядов активизации их деятельности, в том числе направленной на уничтожение изменников и предателей Родины. Так, 8 декабря 1941 г. разведчики 2-го Суджанского партизанского отряда в с. Пристенное Курской области уничтожили 6 немецких военнослужащих и старосту села¹⁰.

Показательным является приказ № 26 областного управления НКВД, направленный на имя командира и комиссара 2-го Суджанского отряда С.В. Трибунского и Я.Я. Гломаздина. В приказе подчеркивалось, что в течение февраля 1942 г. партизанский отряд так и не перешел линию фронта в районе Прохоровки – Обояни; 4-й отдел УНКВД ставит задачу руководству Суджанского отряда после перехода линии фронта «выявить всех лиц, изменивших Родине, перешедших на сторону немцев, уничтожать старост, полицейских и других активных помощников оккупантов»¹¹.

К сожалению, поставленные задачи 2-й Суджанский отряд выполнить не смог. 20 мая 1942 г. у села Средняя Ольшанка Пристенского района его бойцы, перейдя линию фронта, были обнаружены местныи жителями, которые об этом сообщили полиции и военному коменданту. Партизан окружили немецкие подразделения и отряд полиции. В завязавшемся бою погибли командир отряда С.В. Трибунский, комиссар Я.Я. Гломаздин и многие партизаны.¹²

В июне 1942 г. медвенские партизаны под командованием Т.В. Фильчакова сумели организовать крупную акцию возмездия: за проведение насильственной мобилизации молодежи и направление их на работу в Германию был убит староста села Лубянка¹³.

Привлечение вооруженных коллаборационистов к партизанскому или войсковому суду уже практиковалось весной 1942 г. Так, согласно донесению начальника политотдела 1-й гвардейской стрелковой дивизии старшего батальонного комиссара М.Ф. Моисеева, составленному после совместной с партизанами Микояновского отряда операции по разгрому гарнизона в селе Варваровка Волчанского района Харьковской области, решением военного трибунала 6 марта 1942 г. был приговорен к расстрелу изменник Родины  – полицейский Федощенко. Он дезертировал из Красной армии и перешел на службу к врагу. Лично Федощенко дважды принимал участие в боях против советских частей. В одном из боев он убил 2 красноармейцев, с одного раненого стащил сапоги¹⁴.

При зачтении приговора и приведении его в исполнение присутствовало до 50 партизан и 100 местных жителей. Расстреляли предателя сами партизаны. После этого с обращением к партизанам и колхозникам выступил комиссар партизанского отряда Н.В. Иванченков и военный юрист из прокуратуры дивизии.

Весной 1942 г. диверсионные группы, забрасываемые в тыл противника, на территории Конышевского и Дмитриевского районов Курской области провели ряд локальных боевых операций по уничтожению изменников Родины. Так, диверсионно-разведывательная группа, руководимая Бобрышовым (настоящая фамилия П.Н. Свечкин. – В.К.), в селе Белые Берега Конышевского района уничтожила 4 предателей, в их числе начальника полицейского подразделения, расположившегося в селе¹⁵.

В сентябре 1942 г. оперативной группой 4-го отдела НКВД по Курской области был расстрелян старшина Тагинской волости Троснянского района Г.К. Манохин. В его доме сотрудники НКВД изъяли служебные документы и многочисленные приказы оккупационных властей. С большой достоверностью это позволило уточнить структуру административного управления на территории оккупированных районов Курской области, регулярность поставок продовольствия, собираемого у населения, и порядок делопроизводства. Все захваченные документы были пересланы в штабы Брянского и Воронежского фронтов¹⁶.

Оригинальный способ устранения активного пособника фашистов, начальника полиции Дмитриевского района А.З. Гридина применило командование Дмитриевского партизанского отряда (командир – М.М. Плотников) и оперативно-разведывательная группа 4-го отдела УНКВД под руководством В.М. Казакова.

В воспоминаниях бывшего заместителя командира 1-й Курской партизанской бригады по разведке А.Т. Москаленко отмечалось, что «…в ноябре 1941 года из разведки не вернулся Андрей Гридин. Он дезертировал из партизанского отряда и поступил на службу к гитлеровцам. Получив должность начальника районной полиции, этот иуда лез из кожи вон, дабы доказать свою преданность новым хозяевам. Полицейские засады на переправе через Свапу у деревни Ратманово стоили жизни десяткам советских солдат, которых партизаны выводили из окружения… За связь с партизанами расправам подверглось население лесных поселков Чемерки, Подвойный, Осиновский… Предательство Гридина грозило гибелью многим советским патриотам¹⁷. Поэтому партизанский суд приговорил изменника к смерти...»¹⁸

Но открыто уничтожить изворотливого предателя не представлялось возможным. Тогда командование Дмитриевского отряда, согласовав действия с В.М. Казаковым, решило взять его хитростью. Через партизанскую разведчицу С.П. Гладышеву были пересланы «благодарственные письма», адресованные А.З. Гридину за якобы оказываемые помощь и содействие партизанам и сообщенные им сведения о противнике. Письма, которые были подписаны командиром отряда М.М. Плотниковым, С.П. Гладышева смогла доставить в приемную военной комендатуры Дмитриева.

Вскоре в комендатуру была передана и следующая партизанская записка, адресованная «господину» Гридину. В ней содержалось предупреждение о том, что в случае провала Гридин может рассчитывать на помощь народных мстителей. После этого А.З. Гридин был арестован и вскоре расстрелян гитлеровцами.

В специальном сообщении о расстреле А. Гридина оккупационные власти Дмитриевского района отмечали, что «начальник полиции Гридин наказан за незаконное присвоение чужого имущества и бесчинства по отношению к населению…»¹⁹

Часто полицейские привлекались к несению караульной службы, помогали отражать нападения партизан на германские воинские части. Впрочем, нередко случалось, что и сами немецко-полицейские гарнизоны попадали под удары нескольких партизанских отрядов.

16 июня 1942 г. такая участь постигла полицейский гарнизон в слободе Михайловке. Партизаны Михайловского и Дмитриевского отрядов заранее провели разведку и установили численность гарнизона (60–70 гитлеровцев и до 400 полицейских). На основании этих данных был составлен план уничтожения Михайловского гарнизона. Его реализация началась ночью 16 июня 1942 г. Одиночными выстрелами партизаны сняли часовых. Завязался жестокий бой, в ходе которого был убит ряд полицейских, оказывавших сопротивление. Сотрудники полиции и гитлеровцы, расквартированные в здании бывшего райкома партии, все же оказали упорное сопротивление. Укрывшись на втором этаже, они до утра вели огонь. Имея численное превосходство, партизаны смогли подавить этот очаг вражеского сопротивления. Было убито до 100 полицейских и солдат вермахта, захвачены 18 винтовок и пулемет. В донесении партизан подчеркивалось, что народные мстители вывели из строя оборудование местного маслозавода, банка, изъяли крупные суммы немецких и советских денег, документы, медикаменты и продовольствие²⁰.

Активную борьбу с изменниками Родины вели партизаны Дмитриевского и Дмитровского партизанских отрядов, действовавшие в северо-западных районах Курской области. Приведем выдержку из дневника за 1942 г. командира Дмитриевского отряда И.И. Свирина: «23 мая – в Первоавгустовском поселке убит староста и два полицейских. 12 июня – в селе Полозовка убито 4 полицейских. 16 июня – в Богословке убит староста. 18 июня – налет на Кузнецовку, убит полицейский. 25 июня – разгромлена полиция в с. Кузнецовка и Хлебтово. Убито 11 полицейских. 3 июля – в дер. Романово уничтожены староста и писарь. 19 июля – уничтожены полицейский и начальник Звеняченской полиции. 21 июля – в селе Поповкино убито два предателя. 22 июля – в Дерюгино уничтожено 2 предателя. 27 июля – засада на полицию в с. Пальцево, убито 12 полицейских»²¹.

Только в течение двух летних месяцев 1942 г. дмитриевские партизаны уничтожили 40 изменников Родины. Любопытные эпизоды уничтожения предателя-лесника Облаухова, выдавшего фашистам место стоянки Дмитровского партизанского отряда, содержат воспоминания бывшего командира отряда (с августа 1942 г. – комиссара 1-й Курской партизанской бригады) А.Д. Федосюткина.²²

Узнав об обстоятельствах гибели разведчицы Веры Терещенко, партизаны разведывательной группы Дмитриевского отряда И.Н. Ермаков, Е.А. Лакеев и А.М. Еничев решили уничтожить предателей. Ночью партизанские разведчики пришли в дом к писарю Баженову, который, ожидая мести партизан, уехал в неизвестном направлении. Старосту пос. Зеленый Гай Бушнева партизаны захватили дома. Партизанская разведгруппа на санях вывезла его в еловый лес, где расстреляла. Ему на грудь прикололи листок бумаги со словами: «Изменник Родины. За подлое предательство Веры Терещенко»²³.

Только за октябрь 1941 – август 1942 гг. партизаны Дмитриевского отряда уничтожили 26, а Дмитровского – 19 полицейских²⁴. Всего же за этот период в северо-западных районах Курской области партизаны истребили 154 предателя Родины²⁵.

Первый секретарь Курского обкома П.И. Доронин, выступая с докладом на X пленуме обкома ВКП(б) (апрель 1943 г.), отметил, что партизанами Курской области за 1941–1943 гг. было уничтожено 1511 полицейских и различных пособников фашистов²⁶.

Ветеран 37-й гвардейской стрелковой дивизии Г.М. Роговой так описывал ситуацию, сложившуюся на северо-западе региона зимой 1943 г.: «В Курской области было так: одна деревня полицейская, где все мужчины служили в немецкой полиции и палили партизан, а другая – партизанская. В таких деревнях… все было сожжено полицаями. Местные жители были разделены на полицаев и партизан почти поровну. Они друг друга ненавидели больше, чем мы немцев»²⁷.

Совершая расправы над семьями полицейских, партизаны хотели заставить стражей порядка бросить службу. Труднее было принудить к этому жителей сел и деревень, где в полиции состояли все мужчины. Тогда командование партизанских отрядов старалось наказать не только полицейских, но всех граждан, проживавших там.

Командным составом отрядов и органами контрразведки партизанских зон также велась работа по выявлению агентов немецких спецслужб, тайно внедренных в состав партизанских отрядов. 8 августа 1942 г. в докладной записке начальника штаба партизанского движения на Брянском фронте А.П. Матвеева о работе оперативночекистских групп партизанских отрядов отмечалось, что 28 июля 1942 г. был расстрелян агент германских спецслужб, уроженец с. Износково Льговского района Курской области И.М. Максименко. Он в составе группы изменников Родины, вступил в Харьковский партизанский отряд. Пробыв в отряде 7 дней, захотел сбежать, чтобы вновь возвратиться к врагу. Но через партизанскую агентуру были выявлен и задержан²⁸.

Партизаны и подпольщики постоянно вели контрпропагандистскую работу: ими практиковалась засылка советских листовок и другой пропагандистской литературы в полицейские гарнизоны и добровольческие части. Пропагандистская война против полицейских велась и изобразительными средствами. Так, Н.С. Исаев, воевавший на Брянщине в составе 2-й Курской партизанской бригады, вспоминал: «Мы листовки завертывали кусочками цветной материи, чтобы они привлекали внимание, и подбрасывали на базарной площади… Однажды молодые партизаны изобразили на листовке полицейского, который фрицу лижет зад. Ребята ухитрились прилепить ее на спину одного служаки. Тот шел с ней по всему селу, а вслед раздавался дружный смех»²⁹.

Любопытно, что листовки с карикатурами аналогичного содержания распространялись во многих районах. Как отмечает историк Б.Н. Ковалев, во вражеском тылу «работа велась по двум основным направлениям: прокламации, рассчитанные на полицейских, и прокламации, предназначенные легионерам и власовцам». Материалы, адресованные представителям службы порядка, по словам исследователя, были менее тиражными, иногда писались от руки, чаще всего содержали обращение к жителям конкретных деревень.

Так, в феврале 1943 г. партизанская газета «Народный мститель» опубликовала обращение Дмитриевского окружкома ВКП(б) к полицейским, старостам и старшинам с призывом переходить на сторону партизан и уничтожать немецких захватчиков³⁰.

Историк С.А. Никифоров в одной из монографий отмечает, что «сотрудничество с оккупантами в глазах участников антифашистского сопротивления, как правило, не делало человека «вечным» союзником фашистов. Напротив, партизаны и подпольщики, сражавшиеся в немецком тылу, оставляли гражданам, привлеченным на службу к немцам, право вернуться. Такую возможность теряли только те, кто лично участвовал в казнях или являлся агентом немецких спецслужб. Успехи советских войск на фронте приводили к тому, что коллаборационисты остро ощущали моральную и юридическую ответственность и искали выход из положения…»³¹

17 ноября 1942 г. в адрес командира объединенных партизанских отрядов Курской области И.К. Панченко была направлена специальная директива штаба партизанского движения на Брянском фронте с целью усиления работы по разложению «добровольческих» антисоветских формирований в тылу противника. В ней, в частности, указывалось, что каждому перебежчику на сторону партизан необходимо предоставлять возможность искупить вину участием в борьбе за освобождение Родины, обеспечив за ним постоянное наблюдение. От партизан требовалось беспощадно истреблять или захватывать в плен организаторов и проявляющих активность командиров карательных полицейских отрядов. В первую очередь подвергать уничтожению белогвардейцев, сотрудничающих с оккупантами³².

Специфической формой антифашистской борьбы была деятельность партизан по разложению многих полицейских гарнизонов. Особенно она активизировалась после поражений, понесенных противником в районе Сталинграда. 11 полицейских гарнизонов Крупецкого, Глушковского, Конышевского, Рыльского районов Курской области перешли с оружием в руках на сторону партизан. Из полицейских Конышевского района был даже создан 2-й Конышевский партизанский отряд. Он вел бои с немецкими войсками. В очередной оперсводке штаба партизанского отряда им. Ворошилова № 2 от 25  февраля 1943 г. сообщалось, что «в результате проведенной работы в Хомутовском, Конышевском, Дмитриевском районах полиция во главе с начальником полевой жандармерии Е.М. Пушкаревым в количестве 230 человек перешла на сторону партизан. Командир батальона лейтенант Азарян из всей полиции отобрал 70 человек… и создал оперативную группу»³³. 10 марта 1943 г. личный состав этого отряда вошел в состав 132-й стрелковой дивизии. Из служащих ивановской полиции Рыльского района был образован 2-й Ивановский партизанский отряд, не принимавший, правда, участия в боевых действиях. По данным штаба 1-й Курской бригады в Михайловском районе в середине февраля на их сторону перешел полицейский полк³⁴. Согласно утверждению начальника ЦШПД П.К. Пономаренко, к частям 132-й стрелковой дивизии в районе Дмитриева перешли несколько групп вооруженной полиции. Из них были сформированы отдельные подразделения для борьбы с фашистами³⁵.

Случаи перехода полицейских на сторону советских партизан были не редки. Впрочем, это обстоятельство, как правило, не спасало бывших стражей оккупационного порядка от ответственности за совершенное предательство.

Как известно, поддержка «нового порядка» антисоветскими и националистическими элементами, активное их участие в борьбе с партизанами и подпольщиками очень болезненно воспринималась высшим руководством страны и советскими патриотами. Поэтому партизаны без суда и следствия расстреливали бывших советских милиционеров, служивших в полиции. Следует отметить, что даже вступив в партизанский отряд, полицейские, решившие покаяться перед советским государством, не пользовались никаким уважением, и после войны многие из них были арестованы органами госбезопасности. Часто причиной было недоверие по отношению к бывшим коллаборационистам, которых подозревали в шпионаже или двойной игре.

4-й отдел УНКВД–НКГБ Курской области в период деятельности с марта по декабрь 1943 г. осуществлял значительный объем работ по подготовке резидентуры в прилегающих к фронту районах области. Такая деятельность значительно активизировалась в ходе подготовки и проведения Курской битвы. В августе 1943 г. в тыл противника была заброшена оперативная группа 4-го отделения УНКГБ в составе старшего лейтенанта госбезопасности Л.В. Егорова, лейтенанта К.И. Коптева и радиста Л.Л. Колесниченко³⁶. С помощью жительницы Суземского района Орловской области М.Т. Старостиной им удалось выйти на связь с солдатами батальона РОА, который находился на охране лагеря гражданских лиц в селе Середина Буда Сумской области³⁷. Курские чекисты, базируясь в зоне действия партизанской бригады им. Фрунзе, смогли сагитировать военнослужащих из батальона РОА. Поэтому 30 августа 1943 г. 132 солдата РОА, возглавляемые командиром отделения М. Диделевым, покинули охрану лагеря и прибыли в расположение партизанского отряда «Большевик». 1 сентября 1943 г. часть военнослужащих РОА, перешедших на сторону партизан, приняла участие в нападении на немецкий автомобильный конвой, который сопровождал высокие должностные лица оккупационной администрации.

Как указывал в докладной записке руководству НКГБ начальник УНКВД по Курской области подполковник госбезопасности В.Т. Аленцев: «…1 сентября 1943 года командованием партизанской бригады была отобрана группа (до 30 человек) из числа перешедших на нашу сторону солдат батальона РОА на боевую операцию, в результате которой был разгромлен немецкий штаб, следовавший на машинах по дороге. Был убит генерал-лейтенант Бронеманн³⁸, уничтожено 10 штабных офицеров и несколько солдат из конвоя, захвачено два портфеля с ценными документами и карта с оперативной обстановкой на 30 августа 1943 года. Все документы бригада сдала командиру Южной группы партизан генерал-майору Горшкову. Оперативно-чекистская группа 4-го отдела УНКГБ по Курской области, возглавляемая старшим лейтенантом госбезопасности Егоровым, была заброшена в тыл противника на базу партизанской бригады 20 августа и вышла из тыла врага 10 сентября 1943 года…»³⁹

Исключительно настороженно к пополнению, прибывавшему из числа местного населения, относилось командование 248-й отдельной стрелковой бригады. Так, в приказе по бригаде от 10 марта 1943 г. отмечалось: «За последнее время установлены случаи самовольного приема на службу в кадры РККА лиц из гражданского населения без ведома штаба бригады и санкций особого отдела. В результате чего в некоторых частях под видом гражданского населения попали чуждые элементы, которые занимались антисоветской пропагандой среди войск». Командир бригады полковник И.А. Гусев потребовал запретить принимать в части дивизии лиц из гражданского населения без санкции особого отдела. Всех принятых на службу предлагалось немедленно подвергнуть проверке⁴⁰.

Таким образом, партизаны и подпольщики в 1942–1943 гг. развернули борьбу против граждан, активно помогавших оккупационному режиму. Руководители народного сопротивления считали делом чести наказать пособников германского фашизма. Народные мстители «карали» не только самих полицейских, но и их родственников. Жертвами партизанского возмездия часто становились и семьи полицейских. Действия подобного рода среди партизан воспринимались как явление, обусловленное военными и идеологическими соображениями. Сомнительно, чтобы жестокость, с которой немцы устанавливали свой оккупационный режим, не вызвала «адекватного ответа». Трудно не поверить в то, что жестокая борьба полиции против партизан не провоцировала народных мстителей на аналогичные меры.

В военное время многие лица, активно служившие врагу, приговаривались к смерти. Только после войны бывшие сотрудники полиции (в случае, если они не совершали военных преступлений) могли рассчитывать на наказание в виде лишения свободы.

С течением времени партизаны и подпольщики стали засылать в полицейские гарнизоны надежных людей с целью разложения их изнутри. Участились личные контакты подпольщиков, партизанских командиров и политработников с отдельными полицейскими, с целью подготовки групповых переходов на сторону партизан. Увеличению количества таких переходов способствовали письма от бывших полицейских, ставших партизанами, которые передавались подпольщиками в немецко-полицейские гарнизоны.

1 Великая Отечественная война 1941–1945 годы. В 12 т. Т. 1. Основные события. М., 2011. С. 437.

2 Государственный архив общественно-политической истории Курской области (ГАОПИКО). Ф. П-2. Оп. 1. Д. 25. Л. 87; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. документов Т. 2. Кн. II. Начало. 1сентября – 31 декабря 1941 г. М., 2000. С. 310.

3 Курская область в период Великой Отечественной войны Советского Союза 1941– 1945 гг. Сб. документов и материалов. Т. I. Курск, 1960. С. 302.

4 ГАОПИКО. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 26. Л. 15.

5 Курская область в период Великой Отечественной войны Советского Союза 1941– 1945 гг. Т. I. С. 301.

6 Там же. С. 298; Сиверский А.Т. Героические будни // Народные мстители… Воронеж, 1966. С. 245.

7 Государственный архив Белгородской области (ГАБО). Ф. Р-1517. Оп. 1. Д. 22. Л. 11.

8 Архив Управления ФСБ РФ по Курской области (АУФСБ КО). Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 140. Л. 6.

9 Там же. Л. 2. Есть основания считать эти данные о предателях, уничтоженных на территории Ивнянского района, завышенными. – В.К.

10 АУФСБ КО. Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 205. Л. 277.

11 Там же. Л. 268.

12 Была народная война… Курск, 1992. С. 21.

13АУФСБ КО. Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 190. Т. 2. Л. 173. Это стало последней боевой операцией медвенских партизан. В июле 1942 г. местными полицейскими, которыми командовал начальник районной полиции И.И. Ильющенко, командир отряда Т.В. Фильчаков был схвачен и вскоре казнен в Медвенке.

14 ЦАМО РФ. Ф. 1043. Оп. 1. Д. 24. Л. 69; Коровин В.В. Поднимались воины народа… Курск, 2007. С. 382.

15 АУФСБ КО. Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 129. Л. 36; Курский край. Научно-исторический журнал. 2004. № 6–7 (56–57). С. 32.

16 АУФСБ КО. Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 129. Л. 46.

17 Москаленко А.Т. Без права на ошибку // Противостояние. Рассказы о курских чекистах. Воронеж, 1991. С. 115–116.

18 См.: ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 29. Д. 979. Л. 13.

19 Там же. Л. 26.

20 Коровин В.В. Партизанское движение на территории Курской области в 1941– 1943  гг. Курск, 2005. С. 114–115.

21 См.: Коровин В.В. Боевая деятельность и повседневная жизнь дмитриевских партизан (по воспоминаниям командира отряда И.И. Свирина) // Курский край. Научноисторич. журнал. 2004. № 10–11 (60–61). С. 19.

22 Федосюткин А.Д. На земле железной. Записки комиссара Первой Курской партизанской бригады // Курские мемуары. 2006. Вып. 1. С. 27–28.

23 Злуникин В.Г. Вера. Повесть. Изд. 4-е, доп. Воронеж, 1965. С. 379–380.

24 ГАОПИКО. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 26. Л. 15–15 об.

25 Там же. Л. 15.

26 ГАОПИКО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 2899. Л. 6 об.; Курская область в период Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. Т. 1. С. 370.

27 Цит. по: Иванов И.Л. Военные действия советских войск по освобождению территории Курской области и образованию Курской дуги в январе – марте 1943г. Дисс. … канд. ист. наук. Курск, 2013. С. 216.

28 РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 909. Л. 18–23.

29 Исаев Н.С. Чапаевцы // Народные мстители. Воспоминания курских и белгородских партизан и подпольщиков. Изд. 2-е, испр. Воронеж, 1975. С.80.

30 Народный мститель. Орган Дмитриевского окружкома ВКП(б) Курской области.

1943. 4 февраля.

31 Никифоров С.А. Немецко-фашистская оккупация и коллаборационизм на территории областей Центрального Черноземья в годы Великой Отечественной войны. Том 1. Под фашистской пятой. Курск, 2012. С. 311.

32 ГАОПИКО. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 18. Л. 124–125; Суровая правда войны. 1942 год на Курской земле в документах архивов. Сб. документов. Ч. II.  Курск, 2010. С. 430–431.

33 Гришков И.Г. Курская область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Курск, 1999. С. 79.

34 ЦАМО РФ. Ф. 361. Оп. 6079. Л. 270 об., 271.

35 Русский архив: Великая Отечественная: Партизанское движение. Т. 20 (9). М., 1999. С. 272.

36 АУФСБ КО. Ф. 4-го отд. УНКВД. Д. 44. Л. 130; Д. 44. Л. 23–23 об.; ЦНИБО. Ф. 1650. Оп. 1. Д. 64. Л. 91 об.

37 Война и женская судьба / Авт., ред. и сост. проф. А.Ю. Друговская.  Курск, 2000. С. 238–242; Быстров В.Е. Советские партизаны. М., 1963. С. 224.

38  Но по данным немецкого историка С. Штоппера, начальник штаба 442-й дивизии специального назначения генерал-лейтенант Карл Бронеманн не был убит партизанами. При отступлении войск вермахта он вместе 9-й армией отошел в Бобруйск, несколько месяцев командовал 410-й пехотной дивизией. В 1945 г. он служил комендантом Вюцбурга. К. Бронеманн умер в 1979 г., в возрасте 94 лет, в Вене. (См. Трифанков Ю.Т., Шапцева Е.Н., Дзюбан В.В. Партизаны и предатели. История оккупации Брянской области в период Великой Отечественной войны: партизанское движение и коллаборационизм. Брянск, 2012. С. 350–352).

39 Цит. по: Война и женская судьба. С. 243.

40 ЦАМО РФ. Ф. 2051. Оп. 1. Д. 6. Л. 12.