В.О. Булов (Санкт-Петербург) АРХИВНЫЙ ДОКУМЕНТ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 4-Й РОТЫ УССУРИЙСКОГО ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО БАТАЛЬОНА ПРИ ОБОРОНЕ ПОРТ-АРТУРА

Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

4-я рота Уссурийского железнодорожного батальона в составе 260 человек нижних чинов отбыла в Маньчжурию с началом Русско-японской войны. Назначение в эту роту командиром, очевидно, стало для капитана Николая Алексеева в какой-то мере переломным. Ниже публикуются «Воспоминания подполковника Алексеева о деятельности железнодорожной роты при обороне Порт-Артура», составившие в рукописи 9 листов. Документ датирован 1907 г., он находится в фондах Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС).

Напряженная фронтовая обстановка позволила Алексееву в полной мере проявить свойства русского характера. Итак, в начале апреля 1904 г. события развивались следующим образом.

Николай Алексеев, руководствуясь приказом 4-го Заамурского железнодорожного батальона, прикомандировал всех нижних чинов 4-го Заамурского железнодорожного батальона к 4-й роте, сформировав штаб, доложил о вышеизложенном начальнику укрепленного района и в комендатуру крепости Порт-Артур (приказ по войскам Квантунского района от 30 апреля 1904 г. № 191).

На участке дороги, от станции Кинчжоу до Порт-Артура и Дальнего, состояло 387 человек нижних чинов, из которых 94 человека были из Уссурийского, а 293 – из Заамурского батальонов. Что происходило тогда в Быдцзыво, Пулондян и Вафандян?

Согласно описанию Русско-японской войны, высадку японцев на восточном берегу Ляодунского полуострова южнее Быдцзыво 22 апреля 1904 г. первыми заметили конно-охотничья команда 13-го Сибирского стрелкового полка штабс-капитана Войта и разъезд заамурцев корнета Рыбасова. Из Бидцыво на Пулондян и Вафандян шла большая дорога, а потому для противостояния высадившемуся противнику было приказано батальону 4-го Восточно-Сахалинского (предположительно) стрелкового пехотного полка, эскадрону Приморского полка и сотне Пограничной стражи выступить к станции Пулондян, начальником отряда состоял генерал-майор Зыков.

В ночь на 23 апреля 1904 г. разведочный кавалерийский отряд противника произвел нападение на станцию Пулондян.

Бывшие на станции Пулондян отступили к станции Вафандян. 22 апреля Алексеев был в Ляоян и, узнав о высадке противника, немедленно отправился в Вафандян, куда прибыл 23-го числа. Его поразила картина готовящегося отступления. Служащие его роты и сотни из Пограничной стражи были собраны в вагон и ожидали сигнала к отступлению. Из воспоминаний подполковника Николая Алексеева: «Около часу дня 24 апреля пришел поезд из Ляояна с подполковником Спиридоновым, который доложил генералу Зыкову, что он послан произвести рекогносцировку станции Пулондян. Зыкову указывалось собрать наши разрозненно отступающие войска, чтобы не дать разбить их по частям, и заботиться о том, чтобы “вернуть их не расстроенными, а сбереженными для решительного боя”». Немедленно был подан паровоз с несколькими вагонами, и подполковник Спиридонов и инженер Вяшнековский, капитан Алексеев, поручик Экгард, несколько офицеров 4-го Заамурского железнодорожного батальона под прикрытием эскадрона Приморского полка и сотни Пограничной стражи выдвинулись к станции Пулондян, по распоряжению наместника (генерал-адъютанта Алексеева), батальон 4-го Сибирского полка подполковника Ранцева, коему приказывалось «препятствовать небольшим десантам, а высадку значительных сил по возможности задерживать». Движение поезда было очень осторожное, два (раза) приходилось останавливать поезд, так как на путях были брошены вагонетки с имуществом станции.

Приехав в Пулондян, вышли на станцию, не встретив противника. Станция и казармы были разгромлены, но пути до станции были в исправном состоянии. Противник разрушил маленький мост у южного семафора, взорвав два телеграфных столба и обстреляв станцию.

Такие незначительные разрушения станции и отсутствие противника привели полковника Денисова, начальника кавалерийского отряда, к решению, чтобы кавалерия осталась на станции Пулондян на случай повторного нападения противника, а также произвести рекогносцировку к стороне Порт-Артура, поезд должен был вернуться в Вафандян и донести о результатах, подвезти необходимые материалы и приступить к восстановлению пути, телеграфной линии и восстановить сообщение с Порт-Артуром.

На отъезде от станции Пулондян заметили дым паровоза, идущего со стороны Порт-Артура. «Сначала мы доверчиво направились к нему, – пишет Алексеев, – но кто-то сказал: “Может быть, это Японцы?”» Все приостановились, вооружились винтовками и пошли навстречу шедшему паровозу, который остановился у разрушенного моста. Оказалось, что паровоз с одним вагоном пришел с той же целью. «В поезде оказались: инженер Губанов, Липинг, командир саперной роты подполковник Жеребцов, штабс-капитан Эсслингер и несколько частных лиц и нижних чинов Квантунской саперной роты из железнодорожных войск».

Уверенность в скором восстановлении сообщения с ПортАртуром еще более окрепла. Оставив приехавших у разрушенного моста, условились, что они будут ждать возвращения отправляющихся в Вафандян. Инженер Губанов поехал с ними. Эскадрон Приморского полка и сотня Пограничной стражи остались в Пулондян.

Полным ходом ринулись в Вафандян, с надеждой всех успокоить и сообщить, что сообщение с Порт-Артуром вскоре будет восстановлено. Когда приблизились к станции, их поразила картина пожарища.

«Вся станция Вафандян была в пламени, телеграфное сообщение испорчено, все гражданские служащие, войска, кроме одного взвода из нижних чинов железнодорожного батальона с одним офицером, подпоручика 4-го Заамурского железнодорожного батальона Фролова, отступили к станции Вафангоу, не дождавшись нашего возвращения»...

Встретивший группу подпоручик Фролов доложил, что генерал Зыков приказал следовать всем за отступившими войсками:

«Ничего подобного не ожидал я, а тем более приехавший с нами инженер Губанов. Явилось единственное предложение, что генерал Зыков получил неправильное донесение о положении дел. Следовать за отступившими войсками, оставив на юге свой ротный участок с 387 нижними чинами, я не имел права. Служебное положение инженера Губанова заставило его также ехать на юг.

Случайно оказавшаяся в поезде дрезина и три нижних чина пограничной стражи роты выручают нас.

Простившись с подполковником Спиридоновым и бывшими офицерами, инженер Губанов и я снова отправляемся на станцию Пулондян. Зарево Вафандянского пожара долго было нам видно. Странно наше отступление на дрезине! Громадный отряд отступает к северу, предавая все огню, а пять человек катят в противоположную сторону.

Положение странное!

Около 11 часов ночи мы прибыли на станцию Пулондян. Темно, никого не видно, и паровоза, пришедшего со стороны ПортАртура, тоже нету. Пошли мы разыскивать нашу кавалерию. Около казарм мы услышали русскую речь, и наши сомнения тут же развеялись. В одной из казарм пограничной стражи на соломе, брошенной на пол, при тусклом свете свечного огарка, мы нашли группу кавалерийских офицеров.

Не узнав нас, они удивленно спросили: “Вы откуда и куда направляетесь?”, когда же мы им сказали, что пробиваемся в ПортАртур из Вафандяна, который нашими войсками оставлен и горит, удивлению их не было границ»...

Узнав, что в Порт-Артур проехать нельзя, так как станция Саншилипу занята противником, как громом были поражены этим известием. «В голове крутился только один вопрос: “Как же нам попасть в Порт-Артур?”

Группа кавалерийских офицеров сообщили нам, что ничем нам помочь не могут, советовали нам остаться с ними и ждать дальнейших развитий.

Нам оставалось пробиваться к Порт-Артур пешком, так как следовавшие с нами трое из нижних чинов Пограничной стражи присоединились к сотне.

Присели и мы на сено к группе офицеров и предались размышлению.

Все переименованные чины были вверены мне, а потому бросать их в такую трудную минуту я не находил возможным. У меня был один путь, это путь к Порт-Артуру, к вверенным мне чинам, и я твердо решил это, а поэтому и подыскал способ передвижения. Идти пешком, зная, что впереди противник, не представлялось возможным, поэтому я принял решение плыть на лодке вдоль берега до Киньчжоу, с чем согласился Губанов»... Не успели принять решение, как в комнату вошел солдат пограничной службы. Оказалось, что он и еще три человека прибыли на дрезине со станции Саншилипу, со стороны разрушенного моста стояла их дрезина. «Солдат известил нас о том, что дорога к Порт-Артуру свободна! Радости нашей, то есть моей и Губанова не было предела».

Явился поручик Сиротко, и все на дрезине покатили в ПортАртур. Охрана на перегоне к Саншилипу была снята, подъезжая к станции, встретила охрана из чинов Пограничной стражи. В 5 часов утра 25 апреля приехали на станцию Саншилипу. Поручик Сиротко, имевший на этой станции постоянную квартиру, угостил всех чаем и дал отдохнуть. Алексеев и инженер Губанов, сменив рабочих на дрезине, отправились на юг и в 11 часов 25 апреля были на станции Тафашин, где стоял поезд, который 24 апреля подходил к станции Пулондян. В 12 часов дня они уже должны были отправиться на этом поезде в Порт-Артур, но пришла телеграмма, что на станцию, на которой только недавно пили чай и отдыхали на квартире Сиротко, совершенно нападение, есть раненые и убитые, просят помощи.

Алексеев, подполковник Бутузов, ротмистр Яковицкий, врач Христофоров и его жена в качестве сестры милосердия и некоторое число низших чинов немедленно направились к станции Саншилипу.

«На станции царит полный разгром, и несколько человеческих жизней прекратили свое существование. Убит помощник машиниста водокачки, рядовой 4-й роты 1-го Уссурийского железнодорожного батальона Николай Чижкин, а также несколько человек пограничной стражи. Их бездыханные тела свидетельствуют о нападении противника на горсть людей, свято исполнявших свой долг.

Не доезжая станции, нас встретили отступившие со станции чины пограничной службы и несколько агентов дороги. На вагонетках везли раненых, которых приняли в поезд и оказали им медицинскую помощь. Подполковник Бутузов произвел рекогносцировку, которая выяснила, что нападение на станцию было произведено двумя эскадронами противника.

Получив приказ от подполковника Бутузова быть комендантом поезда и соединиться телеграфом с Киньчжоу, я осадил поезд к ближайшей путевой казарме, приказал соединить телеграфный аппарат, унесенный со станции Саншилипу, и донести о всем случившемся в штаб генерала, который приказал занять позиции на ближайших высотах и сообщил, что высылает батальон 14 В. С. (предположительно, Восточно-Сахалинского. – Авт.) стрелкового полка.

Все нижние чины железнодорожной роты под моим командованием, а нижние чины пограничной службы, под командованием Сиротко, заняли ближайшие высоты у моста Шиссалитайдзы. Где находились до вечера 25 апреля, когда сменил нас батальон 14 В. С. стрелкового полка».

Водокачка, испорченная противником, была исправлена.

В Порт-Артур Алексеев прибыл 29 апреля, а 30 числа совершил еще одну поездку на станцию Пулондян. Сопоставив все события трех дней, понял, что действия противника имели разведочный характер и он действовал небольшими кавалерийскими отрядами.

К 30 апреля нижние чины железнодорожной роты были на эксплуатации и охране дороги от станции Саншилипу до Артура и Дальнего.

3 мая на высотах Шиссалитайцзы был бой, из-за обладания высотами, где шесть орудий полевой батареи подполковника Романовского геройски состязались с четырьмя батареями противника, потеряв убитыми одного офицера и четырех нижних чинов и ранеными четырех офицеров и 31 человека нижних чинов. К 3 мая 1904 года конечным пунктом ротного участка стал временно устроенный разъезд Шиссалитайцзы. В тот же день здесь состоялся ожесточенный бой. Нижние чины и железнодорожный мастер Ульянов, по словам врача Троицкого, «лихо выносили раненых с поля битвы» и доставляли их вагонетками на станцию Циньчжоу, где наготове стоял санитарный поезд.

13 мая 1904 года до 17 часов вечера конечным пунктом была уже ст. Тафашин. Там железнодорожные нижние чины, стрелочники и сторожа находились под убийственными разрывами. Им удалось составить и увести два поезда. С одним из них капитан Алексеев убыл на разъезд Перелетный, где 60 человек заканчивали укладку пути.

После этого они 10 вагонетками и одной дрезиной перевезли сюда раненых со ст. Тафашин. Когда еще шел бой у Циньчжоу, неприятельские миноносцы успели обстрелять берег у разъезда Морской и разрушить часть линии. Она была быстро восстановлена благодаря энергичной работе начальника участка инженера Липинга и нижних чинов роты.

14 мая 1904 года военные железнодорожники были вынуждены покинуть ст. Нангалин, а к вечеру – ст. Ичензы, открыв разъезд на 19-й версте. Он оставался конечным пунктом до 6 часов вечера 15 июля. Затем все нижние чины были собраны на ст. Порт-Артур и размещены в вагонах – до конца обороны города.

С 3 мая, после сокращения ротных участков, 120 человек приняли участие в работах по укреплению позиций на горах Угловая, Высокая, Пуланшан под руководством офицеров Квантунской саперной роты. Находясь на боевой линии на 19-й версте – левый фланг сухопутной обороны, – нижние чины и дорожные мастера из вольнонаемных в течение 13, 14 и 15 июля перевозили раненых к перевязочному пункту и в нескольких местах перекопали Мандаринскую дорогу.

С 15 мая по 15 июля 1904 г. на участке железной дороги от ст. Ичензы до 19-й версты (нейтральная зона) рота разбирала верхнее строение пути, приводила в неисправное состояние мосты, а когда войска оставили 19-ю и 11-ю версты, мосты были разрушены и здесь.

После 15 июля 4-я рота выделила большую команду в распоряжение агентов дороги и 200 человек – для саперных работ у Кумирнинского редута и на Пуланшане (с 21 июля по 1 августа), а с 1 по 6 августа – в резерв 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.

3 августа 1904 г. военные железнодорожники во главе с капитаном Алексеевым участвовали в отражении штурмов на горе Трехголовая. 6, 7 и 8 августа рота составляла прикрытие к батареям на Соборной и Перепелочной горах и охраняла долину реки Лунхэ. Работавшие ранее на горах Угловая, Высокая и Пуланшан 120 человек к 6 августа были разбиты на артели и состояли в командах по установке фугасов и изготовлению разрывных бомбочек.

В сентябре – октябре 1904 г., по приказу генерала Кондратенко, капитан Алексеев с подчиненными и приданными роте саперами возводили минную галерею от Китайской стены к редуту № 2 и окопы перед фортом № 3. Декавильный путь, построенный военными железнодорожниками под огнем врага, дал возможность относительно бесперебойно доставлять грузы из старой части города в новую. Техники, машинисты и слесари роты занимались изготовлением снарядов в приспособленной мастерской.

По состоянию на 20 декабря 1904 г. 4-я рота 1-го Уссурийского железнодорожного батальона потеряла убитыми и ранеными 49 человек. Награждено знаком отличия военного ордена – 30, знаком отличия ордена Св. Анны – 6, серебряной медалью с надписью «За храбрость» на Георгиевской ленте – 9 человек. Позднее к наградам представлялись еще 52 человека.

В своем более позднем отчете подполковник Алексеев ходатайствовал о присвоении 4-й роте наименования «Порт-Артурская», но его просьба осталась без ответа.

20 декабря 1906 г. генерал-лейтенант Левашов направил в комиссию, рассматривавшую представления к награждению войсковых частей, особо отличившихся в Русско-японской войне, отзыв за № 30063, подписанный начальником Генерального штаба генерал-лейтенантом Палицыным. В нем говорилось: «По оставлении нашими войсками станции Вафандян командир роты капитан (ныне подполковник) Алексеев собрал в Порт-Артуре большинство нижних чинов своей роты, а также чинов Заамурской железнодорожной бригады, находившихся южнее станции Вафандян, и с ними вошел в состав ПортАртурского гарнизона, где рота действовала самостоятельно, сперва обслуживая участок железной дороги, а затем, совместно с Квантунской саперной ротою, работала по укреплению позиций с 1 мая по день конца обороны; принимала участие в отражении штурмов на форты № 2 и 3, на укрепление № 3 и на Высокую гору. За время осады из своего состава, 1 обер-офицера и 387 нижних чинов, рота потеряла убитыми и умершими от ран 56 нижних чинов, оставила в госпиталях раненых и больных 176 нижних чинов; ушли в плен 1 офицер, 155 нижних чинов. Бывший начальник обороны крепости свидетельствует о службе роты капитана Алексеева наравне со службою Квантунской саперной роты».

27 августа 1907 г. «за оказанные подвиги мужества и храбрости» 4-я рота 1-го Уссурийского железнодорожного батальона была высочайше пожалована Георгиевским серебряным сигнальным рожком с надписью «За Порт-Артур в 1904 году» и знаками на головные уборы с надписью «За Порт-Артур в 1904 году».

1. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 487. Оп. 1. Д. 242. Л. 101–104, 299.

2. Архив ВИМАИВиВС. ИДФ 22/263 (на 9 л.).