В.А. Мосунов (Санкт-Петербург) НАСТУПЛЕНИЕ 67-й АРМИИ В ФЕВРАЛЕ 1943 ГОДА

Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Прорыв блокады Ленинграда 18 января 1943 г. стал первой победой стратегического значения на всем Северо-Западном театре военных действий. Действительно, начиная со времени освобождения Тихвина и отхода войск группы армий «Север» на рубеж по р. Волхов войска Ленинградского и Волховского фронтов более не смогли достигнуть крупного успеха в ходе целой серии наступательных операций. Одновременно прорыв блокады означал и начало второго этапа операции «Искра». Перед 67-й армией Ленинградского фронта под командованием генерал-майора М.П. Духанова была поставлена задача выйти к р. Мойка. В течение 10 дней войска армии вели наступление. Весь их успех в боях ограничился тем, что они на своем левом фланге «продавили» немецкую оборону на несколько сот метров. В ходе боев М.П. Духанова сменил на посту командующего армией генерал А.И. Черепанов, ранее возглавлявший 23-ю армию Ленинградского фронта.

После неудач в конце января 67-й армии дали небольшую передышку. 1 февраля 1943 г. Ставка ВГК приказала командованию Ленинградского и Волховского фронтов перейти к фланговым ударам по Мгинской группировке противника. В итоге это вылилось в Смердыньскую и Красноборскую операции. В новых условиях 67-я и 2-я Ударная армия должны были продолжать наступление. Здесь же необходимо сказать, что, несмотря на то, что задачи второго этапа операции «Искра» оказались не выполнены, войска уже трех фронтов (теперь к операции подключили и Северо-Западный фронт) должны были провести уже гораздо более масштабную операцию. Она получила название «Полярная звезда». В ее рамках боевые действия на мгинском направлении являлись вспомогательными.

Ранним утром 1 февраля командующий войсками Ленинградского фронта подписал оперативную директиву. Согласно этой директиве 67-я армия получила следующие задачи. Она должна была закончить ликвидацию противника в районах рощи «Ландыш», «треугольника» железных дорог. После этого, с утра 3 февраля армия должна была приступить к выполнению последующих этапов операции. Они включали в себя срезание клина в обороне противника в треугольнике Арбузово, 2-й Городок, железная дорога на Синявино. Далее планировалось ликвидировать противника в районе Рабочих городков и 8 ГРЭС. На втором этапе армия должна была прорвать оборону противника на рубеже р. Мойка, р. Мга и выполнить задачу по выходу на рубеж Отрадное, ст. Пелла, ручей Черный¹.

Для продолжения наступления 67-я армия получила две свежие стрелковые дивизии. Это были 90 и 142-я стрелковые дивизии. 90-я стрелковая дивизия Н.И. Проскурина имела в своем составе до 7300 человек², ее уже сосредоточили во втором эшелоне 67-й армии. Дивизия дислоцировалась северо-восточнее Марьина. В 142-й стрелковой дивизии А.Ф. Машошина было около 9000 человек личного состава. Общим для всех стрелковых дивизий Красной армии было слабое артиллерийское вооружение. Однако за счет армейского усиления плотность артиллерии была доведена до очень больших величин – до 180 орудий и минометов на 1 км фронта.

Их основным противником была усиленная 28-я егерская дивизия, входившая в состав XXVI армейского корпуса 18-й армии. Сам корпус входил в так называемую группу Карла Хильперта, который управлял всеми немецкими войсками южнее Ладоги. 28-я егерская дивизия уже почти десять дней отбивала атаки соединений 67-й армии. На правом фланге егерей у наших бойцов обозначился успех. С подходом двух свежих дивизий войска 67-й армии получили здесь значительное численное превосходство над противником. Исходя из количества наших стрелковых батальонов и того, что в бой бросались свежие части, определенный шанс на успех был. Однако с самого начала дела пошли совсем не так.

Новые дивизии должны были наступать с участков 55 и 11-й стрелковых бригад и 224-й дивизии. Их общими усилиями немецкая оборона у «треугольника» и западнее него, у рощи «Ландыш» была если не прорвана, то просто продавлена на юго-запад. Ширина этого занятого участка составляла около километра. Глубина его составляла примерно столько же.

Рис. 1. Общая схема района боевых действий 67-й армии

Рис. 2 Схема участка между «треугольником» железных дорог и 8 ГРЭС - крайний рубеж продвижения войск 67-й армии в ходе январских боев - рубеж атаки для 90 и 142 сд.

План наступления предусматривал удар левым флангом 67-й армии. 90-я стрелковая дивизия должна была сменить остатки 224-й дивизии. А справа от нее в бой вводились части 142-й дивизии. Вначале, еще 2 февраля, обе дивизии, когда основная их часть совершала марш, выделили стрелковые батальоны для действий совместно со стрелковыми бригадами. Конечно, положительного итога у таких действий быть не могло. И того, что требовал Говоров, а именно: ликвидации противника в районе рощи «Ландыш» и «треугольника» железных дорог, добиться не удалось. Но это было только начало.

Еще большие неприятности случились, когда основные силы совершали марш к линии фронта. Так, 142-я стрелковая дивизия совершала свой марш в ночь со 2 на 3 февраля. Она выступила в темное время суток, но ее движение было вскрыто противником, и немецкая артиллерия вела огонь по колоннам дивизии, вызывая довольно чувствительные потери. На марше часть дивизии перемешалась с колонной из состава 90-й стрелковой дивизии. Это тоже не добавило организованности действий. И именно в этот день дивизия должна была атаковать. При выходе на исходные позиции частей 90-й дивизии также возникли проблемы. Толком принять эти позиции от 224-й стрелковой дивизии не удалось. Поэтому должная подготовка к наступлению, которое началось в 12 часов, проведена не была.

Результат не заставил себя долго ждать. И если 142-я стрелковая дивизия еще как-то продвинулась у железной дороги, то дивизия Проскурина  вообще оказалась непонятно где. В журнале боевых действий армии говорится, что ее подразделения оказались в боевых порядках 224-й дивизии. На 16 часов дня сам Проскурин не знал, кто из его людей где находится и что конкретно выполняет. Связь в его дивизии не работала вообще. Только посыльные еще как-то передвигались от одного командира к другому. Поэтому его решение «выполнять задачу теми же силами» выглядит довольно нелепо изза общей неразберихи.

В итоге, по немецким данным, егеря 28-й дивизии отбили все атаки. У одного из убитых в бою офицеров 142-й стрелковой дивизии немцы обнаружили приказ на наступление. Теперь им было понятно, чего ожидать дальше. Чтобы несколько облегчить положение егерей, часть их позиций у «треугольника» передали соседям из 21-й пехотной дивизии. В штабе 26-го корпуса решили, что прежде чем егерская дивизия окончательно будет выбита, лучше отвести ее на другой, более спокойный участок.

За первый же день наши части понесли крайне высокие потери. Только в 142-й стрелковой дивизии было убито и ранено более 1200 человек. Эта цифра продублирована в журнале боевых действий армии как итоговая цифра потерь за день. Однако это неверно. Потери 90-й стрелковой дивизии вследствие откровенного бардака на ее участке были просто неизвестны. Для сравнения, потери 28-й егерской дивизии за этот день были около 150 человек. Соотношение убийственное, но вполне объяснимое. Это был результат общей организации наступления. Артиллерия 67-й армии просто провалила контрбатарейную борьбу, притом сделала она это уже не в первый раз. Так, с минометами противника должна была бороться целая гаубичная бригада, полки которой образовывали контрминометную группу. Однако противник засыпал наступающие части снарядами и минами.

4 февраля ситуация частично повторилась. Части двух немецких дивизий прочно удерживали линию обороны. В штабе 67-й армии считали, что командиры показали недостаточную осведомленность о противнике, плохое управление подразделениями и т. д. О том, как ставились задачи и какие именно, хорошо говорится в журнале боевых действий 90-й стрелковой дивизии. Ее командир поставил задачу ликвидировать артиллерийским огнем опорный пункт в «треугольнике железных дорог». Как и каким образом он предполагал это сделать, в распоряжении не уточнялось.

Но затягивать наступление армии было нельзя, Говоров еще днем 3 февраля поставил Черепанова в известность о готовящемся наступлении 55-й армии В.П. Свиридова. Исходя из задач, поставленных перед Черепановым, его части должны были наступать навстречу армии Свиридова. Однако и на этот раз действия армии оказались провальными. 5 февраля немцы вновь отбили все атаки.

Виновные были найдены. Как и ожидалось, ими оказались комдивы. В приказе по 67-й армии от 5 февраля говорилось:

«Плохое управление войсками, неудовлетворительное знание системы огня и обороны противника, недочеты в организации ближнего боя в лесу при слабой ориентировке на местности командного состава дают возможность противнику сдерживать наступление частей 142 и 90 сд»³.

Через день последовал еще один приказ. В нем уже разбирались причины невыполнения приказа и неудачи наступления 5 февраля.

Основными причинами этого, по мнению А.И. Черепанова, являлись отвратительное руководство со стороны командиров дивизий и полков.

В приказе Черепанова от 6 февраля говорилось буквально следующее:

«Несмотря на наличие благоприятных условий (подготовка войск в течение 4 февраля, более тщательная отработка взаимодействия пехоты и артиллерии, обеспечение радио и телефонной связью), дивизии 5.2. 43 снова своей задачи не выполнили.

Основная причина этого кроется в отвратительном управлении боем со стороны командиров (Машошина и Проскурина) и полков (946 сп, 173 сп). Бестолковщина в руководстве своими частями командирами и проявленное невежество командиром 90 сд Проскуриным привело к тому, что 2/946 сп 142 сд и 5.2.43 занял свое исходное положение с большим запозданием, а 173 сп 90 сд своим левым флангом вышел вместо приказанного ему исходного положения в тылы боевых порядков соседа. Преступно потеряв время, 173 сп не занял участка к югу от ж.д. в свое время завоеванных кровью лучших бойцов, отдал их без боя.

Командование 90 сд вместо исправления своей преступной бездеятельности, встало на путь бездоказательного охаивания боевых действий 224 сд, заявляя, что участки к югу от ж.д. якобы вообще не занимались.

Командир 142 сд Машошин не принял также мер к закреплению за собой достигнутого 3.2. 461 сп рубежа...

Особо отмечаю, что нерешительное поведение командиров 90 и 142 сд и командиров 173 сп и 946 сп – привело к тому, что части вместо энергичного продвижения вперед, вместо стремления сблизиться с противником для его уничтожения и выхода тем самым из под воздействия артиллерийского огня пр-ка, целыми подразделениями залегали, подвергали себя безнаказанному расстрелу, преступно теряя людей и материальную часть»⁴.

Из этого приказа можно получить четкое представление о том чудовищном хаосе, в котором воевали наши части. И о том, насколько дорого обходились недисциплинированность на всех уровнях и полнейшая безответственность, которая бытовала среди лиц командного состава. Правда, часть упреков Черепанов мог отнести и на счет своего штаба. Вывод двух стрелковых дивизий в исходное положение должен был осуществляться именно его офицерами. А именно крайняя неорганизованность марша и привела к таким тяжелым последствиям. Да и для части командиров дивизий он являлся непосредственным начальником еще во время командования 23-й армией. Ведь 142-я стрелковая дивизия прибыла как раз из ее расположения.

В итоге за эти несколько дней два полка 142-й стрелковой дивизии понесли чудовищные потери. В 461-м стрелковом полке к 6 февраля осталось 287 человек⁵. А до начала наступления полк насчитывал более чем 2200 человек личного состава.

Имели ли действия 67-й армии какой-то серьезный эффект? Как отразилась ее активность на действиях соседа, способствовала ли она какому-нибудь успеху 2-й Ударной армии? Документы противника отвечают однозначно: нет, не имели. Никакой серьезной помощи соседу они не оказали и успешному штурму Синявинских высот не способствовали. Жертвы 67-й армии оказались ничем не оправданными потерями. Выход из сложившегося позиционного тупика не состоялся.

Далее, с 6 по 12 февраля армия активных наступательных действий не вела. Немцы в это время провели небольшую перегруппировку. 21-я пехотная дивизия получила обратно часть своего 45-го гренадерского полка, который отвели с Синявинских высот. Дивизия должна была провести небольшую операцию и восстановить положение у ручья Теткин. Помимо этой операции, Хильперт приказал снова занять участок и «срезать» клин, вбитый восточнее Рабочих городков. В последнем случае операция должна была проводиться только после перегруппировки. Смысл этой перегруппировки заключался в том, что 28-я егерская дивизия передала свой участок 170 и 21-й пехотным дивизиям. Перегруппировку немецкие части должны были закончить к 12 февраля. Егеря отводились на берег Невы, на «тихий» участок у Невского «пятачка». Оборона противника дополнительно усиливалась самоходными истребителями танков.

До начала нового наступления 67-й армии немцы попытались отбить клочок истерзанной земли у ручья Теткин. Это случилось 9 февраля. В итоге их отбили. Но новое наступление не заставило себя долго ждать. Ведь в рамках общего наступления трех фронтов уже началась операция войск 55 и 54-й армий. И 67-я армия также должна была наступать. Новое наступление проводилось не только с участка торфоразработок. Теперь и с Невского «пятачка» должна была наступать 138-я стрелковая бригада. Она сменила на плацдарме части 46-й стрелковой дивизии.

Ударная группировка армии на торфоразработках вновь включала и части 13-й стрелковой дивизии. Действия стрелковых частей поддерживали отдельные танковые батальоны и две танковые бригады. Следует отметить, что наступление было назначено на 12 февраля, но приказом Черепанова его перенесли на следующий день. Получается, что был шанс поймать немцев в момент их перегруппировки.

Перед ударной группировкой на торфоразработках находились батальоны 170 и 21-й пехотных дивизий. Против 138-й стрелковой бригады действовали части егерей 28-й дивизии.

13 февраля после 50-минутной артподготовки в наступление с торфоразработок перешли 102 и 142-я стрелковые бригады, 13 и 142- я стрелковые дивизии вместе с танками двух танковых бригад.

Это были 152-я  бригада и 30-я гвардейская танковая бригада.

Судя по донесению группы Хильперта, нашим частям удалось несколько потеснить 170-ю дивизию. На левом фланге 21-й дивизии все атаки были отбиты. Наступление с Невского «пятачка» успеха не имело. Благодаря тому, что 170-я дивизия получила эсэсовские расчеты с мощными 75-мм противотанковыми орудиями, немцы смогли расстрелять около 20 наших танков перед железной дорогой. Потери в людях были относительно умеренные. В 170-й дивизии вышло из строя около 200 человек.

В частях 21-й дивизии после артподготовки и последовавшего боя было уничтожено и вышло из строя 157 пулеметов. Чтобы заменить их, теперь перебрасывались французские, но они не являлись полноценной заменой.

Причина неуспеха армии в новом наступлении виделись в плохом взаимодействии и неиспользовании огня артиллерии, отсутствии маневра танков и т. д. Правда, пространства для маневра тут не было вообще. Машинам нужно было идти на заснеженную насыпь по подтаявшему снегу (температура в этот день была плюсовая). Пехота отставала от танков, что тоже было неудивительно. Когда бойцы поднимались в атаку, их засыпал настоящий стальной град. В очередной раз немецкая артиллерия была не подавлена. Хотя усилиями артиллеристов удалось разбить ряд огневых точек и уничтожить самые уязвимые цели, например, 88-мм зенитки, но орудия прямой наводки, которые выдвигались прямо в боевые порядки пехоты, жили недолго и расстрелять все огневые точки противника были не в состоянии…

Что касается потерь армии, то в журнале боевых действий говорится о том, что части 67-я армии потеряли 123 человека убитыми и 542 ранеными. Из всего того, что известно сейчас, можно сделать вывод, что наибольшие потери понесла 138-я стрелковая бригада. В ней за день боя было убито и ранено больше 300 человек. На следующий день армия должна была продолжить наступление.

Но прежде чем перейти к нему, немного о планах противника. Как уже ясно, немцы вынуждены были отказаться от проведения одной из своих операций. При всем этом, еще в январе немецкие командиры обсуждали вопрос о том, чтобы спрямить линию фронта. Речь шла об отводе войск к р. Мга. Вопрос отступления обсуждался на самом высоком уровне. И разрешение на отход давал сам А. Гитлер. После того как штаб ГА «Север» получил официальное разрешение, приказ по XXVI армейскому корпусу подвел под этими обсуждениями черту. Это случилось как раз 13 февраля. Немцы планировали сдать участок с Рабочими городками и отойти на тыловую позицию 26-го корпуса севернее р. Мга. Операция должна была проводиться в ночное время, на нее отводилось всего две ночи. Ее назвали операция «Берта». Сначала планировалось отвести части 170-й дивизии, а на следующую ночь должны были отойти и егеря.

14 февраля артподготовка перед наступлением 67-й армии продолжалась всего 20 минут. Тем не менее, 13-я стрелковая дивизия потеснила противника за железную дорогу. Исходя из донесения группы Хильперта, можно сделать вывод, что дивизия отбила у немцев участок 500 метров шириной и столько же по глубине. Этот успех был следствием того, что на правом фланге 391-го гренадерского полка целый батальон его пехоты оказался без командиров и начал отход под огнем танков, с которыми немцам нечем было бороться. В результате приведением этих отступивших солдат в чувство занимался сам оказавшийся здесь Хильперт⁶.

На остальных участках положение наших войск осталось прежним. На Невском «пятачке» бойцам 138-й стрелковой бригады вряд ли даже удалось дойти до немецких траншей. Плотный огонь сразу прижал их к земле.

День наступления обошелся 67-й армии крайне дорого. Только убитых насчитывалось до 460 человек, еще почти 1800 было ранено и около 140 человек пропало без вести. Правда, в бою был достигнут определенный успех. Но по своему значению он был минимален.

Как угроза для операции «Берта» он даже не рассматривался. А ее планировали завершить к 17–18 февраля.

15 февраля немцы отбили все атаки. Тяжелые бои на небольшом отвоеванном участке шли за насыпь железной дороги. Он за день несколько раз переходил из рук в руки. Видимо, немецкие солдаты уже находились на грани своих боевых возможностей. Тем не менее, в этот день развить успех не удалось. 15 танков из двух танковых бригад были приданы 13-й стрелковой дивизии. В итоге, за день на участке прорыва остались подбитыми 13 боевых машин. День наступления обошелся армии более чем в тысячу человек убитыми и ранеными. После этого 67-й армии было приказано к утру следующего дня выйти на берег Невы и блокировать немцев в районе 8  ГРЭС.

Ночью армия продолжала активные действия. 13-я стрелковая дивизия продолжала наступать. Бой ночью и ранним утром 16 февраля получился крайне упорным. Солдаты 391-го гренадерского полка теперь просто побежали, и четверо из числа бежавших были расстреляны прямо на поле боя. Считается, что наши бойцы заняли территорию 8 ГРЭС к 10 ч 30 мин утра 16 февраля. Это сделали бойцы 102-й стрелковой бригады. Казалось бы, вот он – успех. Но было одно существенное «но». В ночь с 15 на 16 февраля немцы начали первый этап операции «Берта». И Городокский узел сопротивления был ими уже оставлен. К тому моменту, когда бойцы 102-й бригады заняли его и далее саму электростанцию, подразделения 170-й пехотной дивизии уже отступили.

Немецкие солдаты отходили к «Гранатной дороге». В связи с захватом 8 ГРЭС обычно вспоминается красивый эпизод, описанный в воспоминаниях командующего артиллерией 67-й армии И.М. Пядусова⁷. В частности, он пишет об особой роли артиллерии в штурме 8 ГРЭС и о том, что благодаря перехваченной радиограмме наша артиллерия смогла накрыть и почти полностью уничтожить целый полк немецкой пехоты, направлявшийся на выручку станции. Что ж, с ролью артиллерии в борьбе с 8 ГРЭС мы еще разберемся, так как здесь существует целый ряд мифов. Что же касается перехваченной радиограммы и уничтоженного полка, то здесь мы имеем место с легендой. Опровергнуть ее достаточно просто. Ведь немцы не подводили войска к 8 ГРЭС, а наоборот, выводили их оттуда. При этом в рассказе И.М. Пядусова просто отсутствует хронология событий, а это уже вызывает серьезные сомнения. Более того, немцы успели взорвать часть электростанции перед уходом и оставили на ее территории массу сюрпризов. Тем не менее, эта версия стала канонической. И пример этого мы найдем с легкостью, когда откроем историю Ленинградского военного округа, точнее, ее первое издание. Рассказ о захвате 8 ГРЭС, приведенный там, полностью соответствует рассказу И.М. Пядусова⁸.

Рис. 3. Боевые действия в феврале 1943 г. и отход противника

Однако, пусть рассказ И.М. Пядусова и содержит фантастические подробности, существует ряд документальных свидетельств о боях 16–17 февраля. Эти свидетельства с течением времени и с помощью таланта литобработчика с легкостью могли трансформироваться в красивую легенду.

Из оперсводки штаба артиллерии за 67-й армии 17 февраля мы знаем следующее: «Как установлено осмотром занятого нашими войсками песчаного карьера /3988/ в результате огневого налета артиллерии по карьеру в момент смены частей противника оказалось подбитыми 24 орудия противника, преимущественно ПТО и до 600 трупов»⁹. Еще одно свидетельство приводится в отчете артиллерии 67-й армии, где говорится о том, что противник контратакой пытался задержать наступление 13-й стрелковой дивизии. И его контратака была сорвана 10-минутным огневым налетом, что в итоге позволило бойцам дивизии продвинуться вперед и соединиться со 138-й стрелковой бригадой¹⁰.

А другое свидетельство мы находим в разведсводках Ленинградского фронта, где приводятся показания пленного из 391-го гренадерского полка. Тот рассказывает, что их части получили 15 февраля приказ на выход для смены частей. И при выходе они попали под сильный артиллерийский огонь¹¹.

Да и в журнале боевых действий 67-й армии приводятся сведения о скоплении живой силы и автотранспорта противника. По этому скоплению днем вела огонь артиллерия. При известной фантазии такие материалы легко обрастали самыми фантастическими подробностями. И превращались в легенды. К сожалению, суровая реальность говорит нам о том, что, несмотря на все трудности, противник смог завершить первую фазу операции «Берта». Потрепанные части двух немецких дивизий отошли на заранее подготовленные позиции.

В итоге 67-я армия наконец-то соединилась с частями на Невском «пятачке». Пал самый мощный узел обороны противника на Неве. Но перспективы дальнейших действий особо радужными не были. Общие итоги были довольно печальными. Вновь наши части понесли большие потери, в ходе боя и в ходе подготовки к нему было сделано немало ошибок. Пехота страдала от действий артиллерии противника, танкисты – от отвратительного взаимодействия в ходе боя. Собственно, каждый раз повторялась одна и та же картина  с минимальными вариациями.

Поражает то, что, имея такую массу артиллерии при почти полном господстве в воздухе, наши командиры так и не воспользовались ее возможностями полностью. Ответ здесь прост – оперативность действий артиллерии не обеспечивалась наличием радиосвязи. Радиосредств переставало хватать уже на уровне полк – дивизион, а ниже, на уровне батареи, вообще господствовал принцип «какую цель вижу, по ней и стреляю». Командиры батарей вели бой вместе с пехотой, гибли вместе с ней, но иного выхода при такой организации не было. В итоге, выпустив массу боеприпасов, артиллерия не могла надежно обеспечить стрелковым частям успех в бою. Вся масса израсходованных боеприпасов часто выпускалась по пустому месту.

После удачного отвода своих войск немцы вывели из Южного Приладожья 170-ю дивизию. Теперь войскам 67-й армии противостояли только 28-я егерская и 21-я пехотная дивизии. Немецкое командование в крайне сложной ситуации блестяще провело отвод войск. После этого немцы оказались на выгодных позициях. А вот наши командиры опять были вынуждены действовать в условиях, когда способ действий и их место навязывались противником. Отдав значительный участок территории, немцы сильно выиграли, а вот наше командование особого простора для действий войск не получило. Занятый участок был в значительной мере заболочен. Это было Малодубровское болото, и там остались только немецкие дороги. Месторасположение дорог было пристреляно. Немцы вновь сидели на относительно возвышенных участках местности, например, на высоте 22,0. Они опирались на заранее подготовленную систему полевых укреплений. Оттуда они контролировали это достаточно большое и труднопроходимое пространство.

В течение нескольких дней 67-я армия не предпринимала активных действий. К 22 февраля она должна была снова перейти в наступление. Для этого решено было использовать 86-ю стрелковую дивизию. Ее командира полковника Трубачева ранило в феврале во время взрыва склада с боеприпасами в Шлиссельбурге. К 13 февраля дивизия получила более 2 тыс. человек пополнения. Ее численность довели до почти 8 тыс. человек. Основным стрелковым вооружением осталась винтовка, станковых и ручных пулеметов было в дивизии до 220 штук.

В течение нескольких ночей февраля дивизия сменила части 138 и 142-й стрелковых бригад и 13-й стрелковой дивизии. Она заняла исходный рубеж для наступления: северная окраина Арбузово, «Паук», отм. 20,5. Дивизия имела задачу во взаимодействии с 142-й стрелковой дивизией с утра 22 февраля прорвать оборону противника. Главный удар наносился на ее левом фланге. Дивизию в это время возглавлял заместитель командующего 67-й армией генералмайор В.К. Парамзин. Ранее он командовал 142-й стрелковой дивизией. Помимо артиллерии, вместе с дивизией предстояло действовать двум танковым бригадам. Это были уже давно участвующие в боях на этом направлении 152 и 220-я бригады.

142-ю стрелковую дивизию для этого наступления пополнили за счет других частей армии. Лишь часть пополнения она получила из состава маршевых рот. Как оказалось впоследствии, большая его часть была не обучена.

22 февраля артподготовка продолжалась всего 35 минут. Действия 67-й армии оказались безуспешными. Оборона противника прорвана не была. Армия вновь понесла большие потери. Танкисты в ходе боя лишились большей части своих боевых машин¹².

Что касается немцев, то они вскрыли подготовку к наступлению. Их радиоразведка работала хорошо. Артиллерия снова вела огонь по нашим боевым порядкам. О наступлении 22 февраля в журнале боевых действий 26-го корпуса приведены лаконичные донесения 28 и 21-й дивизий. Они говорят об отбитых атаках и большом количестве уничтоженных танков.

23 февраля ситуация повторилась. За два дня части армии потеряли до 1000 человек убитыми и ранеными. Некоторое время наши войска еще демонстрировали активность. Так, 25 февраля дивизии 67-й армии снова атаковали. И потерпели такую же неудачу, как и в предыдущие дни. Только к 27 февраля бои все же закончились. Понесенные соединениями армии потери были очень велики, только 142-я стрелковая дивизия потеряла больше 6 тыс. человек. Общие потери 67-й армии за февраль месяц, по неполным данным, составили около 20 тыс. человек.

Как обычно, самые важные выводы делались, когда все кончилось. Для нашего командования «вдруг» стало ясно, что пополненная незадолго до наступления дивизия просто не способна нормально вести бой. Ее пехота очень часто была или плохо, или вообще не обучена. Самый большой провал в подготовке касался тактики мелких подразделений. Так плохо подготовленные люди были не в состоянии использовать даже то скромное оружие, которое у них было. Командиры стрелковых полков и батальонов оказались не способны управлять своими подчиненными в бою. Поэтому взаимодействие с танками было просто провальным. Наши штабисты сделали также очень неприятный для себя вывод по поводу того, какими силами противник сдерживал наступление наших войск. По их данным, немцам хватало одного-двух пехотных батальонов, чтобы остановить нашу стрелковую дивизию. Последнее не должно никого удивлять. Большое количество пулеметов и минометов давало немецким пехотным командирам шанс делать боевые порядки своих войск достаточно разреженными и, следовательно, гораздо менее уязвимыми для огня артиллерии. Используя то, что к переднему краю было малое количество удобных подходов, немцы организовывали многослойную систему огня, преодолеть которую было крайне непросто. А если ее все же удавалось преодолеть, то следующим неприятным сюрпризом становились немецкие контратаки.

1 Центральный архив Министерства Обороны РФ (ЦАМО) РФ. Ф. 424. Оп. 10246. Д.  69. Л. 25, 26.

2 ЦАМО РФ. Ф. 424. Оп. 10246. Д. 375. Л. 121.

3 Там же. Д. 116. Л. 55.

4 Там же. Л. 36.

5 Марчуков А. В. От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах 1941–1945. М., 2015. С. 274.

6 National Archives and records Administration (NARA). T. 314. R. 761. Fr. 905.

7 Пядусов И.М. Незабываемое // Пароль – «Победа!». Л., 1969. С. 310.

8 Ордена Ленина Ленинградский военный округ: Исторический очерк // Барышников Н.И. и др. Л., 1968. С. 336.

9 Филиал ЦАМО РФ (Архив ВМФ) Ф. 191. Д. 18. Л. 101.

10 ЦАМО РФ. Ф. 424. Оп. 10256. Л. 8 (об).

11 Там же. Ф. 151. Оп. 1. Д. 170. Л. 149.

12 ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 2139. Л. 55.