Состояние артиллерии и инженерного дела в России на рубеже XVII–XVIII веков и необходимость преобразований в этой области, Бенда В.Н. (Санкт-Петербург)

Министерство обороны Российской Федерации Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи Война и оружие Новые исследования и материалы Труды Четвертой Международной научно-практической конференции 15–17 мая 2013 года 

В КОНЦЕ XVII в. Россия переживала глубокий кризис, связанный с социально-экономическим и военным отставанием от передовых стран Европы. 

Русскому правительству необходимо было решить две основные внешнеполитические задачи. Крайне болезненно на экономическом развитии страны отражалась утрата побережья Финского залива, отторгнутого Швецией. Приобретение выхода к Балтийскому морю было необходимо для Русского государства, так как он обеспечивал наиболее удобный путь сообщения со странами Западной Европы. Для русского правительства возобновление борьбы со Швецией являлось лишь вопросом времени.

Важнейшее место во внешней политике страны занимали также отношения с Крымским ханством – вассалом могущественной Оттоманской империи. Оборона от набегов крымских татар требовала больших усилий по укреплению южной границы Русского государства – строительства засечных черт, городов, заселения их, содержания войска на южной границе и т. д. Однако ослабленное Московское государство ограничивалось лишь пассивной обороной: от Брянска на Тулу и Каширу – и дальше на Рязань – была проведена укрепленная сторожевая линия, оставлявшая, однако, беззащитными не только новоприсоединенную Малороссию, но и коренные области Московской Руси – нынешние Курскую, Орловскую и большую часть Тульской губернии. Военное дело находилось в полном упадке, как то показывают неудачные походы Голицына на Крым. Военное бессилие России было полным. Русское правительство, не будучи в состоянии совладать с крымскими татарами, опустошавшими Украину и низовые области своими набегами, вынуждено было регулярно посылать «поминки» (по существу, дань) крымскому хану.

В Москве с основанием считали непосильным для России вести одновременно войну с двумя противниками. Обеспечение безопасности южных земель Русского государства от татарских набегов могло быть достигнуто лишь в союзе с Австрией и Польшей, для которых Крым и Турция, так или иначе, представляли угрозу их национальным интересам.

В свою очередь ведение борьбы против Швеции за разрешение балтийского вопроса настоятельно требовало решения так называемого крымского и турецкого вопроса или, по крайней мере, нейтралитета этих государств.

В результате Азовских походов 1695–1696 гг. Россия добилась значительных успехов в борьбе против Крыма и Турции. По результатам Константинопольского мирного договора, заключенного Россией и Турцией 3 июля 1700 г., Азов закреплялся за Россией. Унизительная дань крымскому хану отменялась. Днепровские городки подлежали разрушению, а земли, на которых они были расположены, возвращались туркам, но их запрещалось заселять¹. Андрусовское перемирие², а затем «вечный мир» с Польшей позволили русскому правительству перейти к решению других назревших вопросов внешней политики. Аналогичную возможность создавал ранее упомянутый Константинопольский договор 1700 г. Главным направлением русской политики с начала XVIII в. становится борьба за выход к Балтийскому морю, чему упорно препятствовало Шведское королевство.

Кратко характеризуя внутреннее состояние Российского государства, следует отметить, что необходимость широкого спектра реформ обуславливалась не только внешнеполитическими проблемами, но и внутригосударственными. Для решения первостепенных внешнеполитических задач необходимо было иметь сильную и боеготовую армию, создать военно&морской флот, провести ряд других реформ. К концу XVII в. в России насчитывалось около двух десятков мануфактур. Их продукции недоставало даже на удовлетворение государственных потребностей. Из&за границы ввозились железо и медь, ружья и сукна, серебро и олово. Отсталость промышленного развития дала себя знать в первые же годы Северной войны, когда прекратились торговые связи со Швецией, являвшейся главным поставщиком металла в Россию. В конце XVII в. все имеющиеся в России заводы по выплавке металла в совокупности обеспечивали выплавку примерно 120–150 тысяч пудов чугуна³. А перевооружение армии требовало значительно больше. Для обмундирования и снаряжения солдат и матросов были нужны сукно и кожа. Все это свидетельствует о необходимости усилий, направленных не только на создание боеспособной русской армии, но и на развитие отечественной промышленности.

Очевидно, что строительство заводов и фабрик, появление новых государственных учреждений, создание регулярной армии и флота требовали подготовленных кадров моряков, артиллеристов, инженеров, геодезистов, архитекторов и других специалистов. Несмотря на значительные успехи в области просвещения, науки и техники, Россия к моменту начала проведения важных административных, военных и других реформ не обладала в нужных количествах отечественными кадрами. Для решения этой цели необходимо было открывать учебные заведения различного профиля.

Помимо этого требовались колоссальные затраты людских и материальных ресурсов. Необходимо было развивать экономику государства обеспечивающей развитие промышленности и торговли, а соответственно и экономическую основу проводимых преобразований.

Наряду с вышеизложенными проблемами, характеризующими неудовлетворительное состояние Русского государства в конце XVII – начале XVIII вв., боеспособность вооруженных сил Русского государства в этот период оставалась низкой и не обеспечивала выполнение поставленных перед ними задач.

По перечневой росписи (см. табл. 1) 1681 г. вооруженные силы определялись в 216 000 человек, в т. ч. 85 000 конницы, 81 000 пехоты и 50 000 украинских казаков⁴. При этом роспись не учитывала городовых пеших казаков, пеших даточных людей и казаков донских, терских и яицких.

По тем временам эти силы были огромны, и не многие европейские государства располагали подобной послушной, состоящей на постоянном учете и привлекаемой на службу в принудительном порядке в случае военной необходимости силой. Однако качество этих войск оставляло желать лучшего. К концу века в их составе преобладали полки иноземного строя, которые при новом и достаточном, даже излишнем, вооружении устроены были на старых основаниях поместной системы и порядков стрелецких войск и, таким образом, не могли считаться регулярной армией. В мирное время весь войсковой состав распускался по домам и проживал или в поместьях, или в городах. Войска или вовсе не проходили обучения (дворянская конница, казаки, даточные люди), или проходили его в течение очень краткого времени – не более одного месяца в году – да еще под руководством офицеров, большинство из которых были иностранцами, плохо знавшими русский язык и быт солдат, чуждых им.

Таблица 1. Состав вооруженных сил России согласно перечневой росписи 1681 г.

Безусловно, люди, бывшие то солдатами, то простыми поселянами, оказывали вредное влияние на уровень боеспособности армии. Об утверждении и поддержании твердой воинской дисциплины не могло быть и речи. При малейших неудачах в ходе боевых действий или же при недостатке продовольствия многие солдаты самовольно оставляли свои части и подразделения, другие же нередко гибли от голода и отсутствия необходимого обмундирования в полках.

Азовские походы как первый личный боевой опыт Петра I убедили его в том, что для борьбы с Турцией в первую очередь необходим сильный флот на Черном море и что русская армия, включавшая на тот момент отборные и лучше других обученные войсковые части, с которыми Петр совершил походы под Азов, представляет собой далеко не ту боеспособную и надежную вооруженную силу, с которой можно приступить к выполнению широких замыслов царя в области внешней политики. Азовские походы ярко подчеркнули недостатки войск старого строя.

Необходимость создания надежных постоянных войск была очевидной. Прежде чем создать по западноевропейскому образцу регулярную армию, царь пожелал лично ознакомиться с западноевропейскими порядками. «Великое посольство» призвано подтвердить прежние дружбу и любовь и – основать союз против турок. В составе посольства царь отправляется в чужие края под скромным именем «Преображенского полка урядника Петра Михайлова». После личного ознакомления с началами военного и государственного устройства в просвещенной Западной Европе, Петр I окончательно убедился в необходимости коренного переустройства вооруженных сил России.

По мнению Петра, первоначально численность вновь формируемых регулярных частей должна была составлять 60 000 человек, которые должны были полностью содержаться за счет государства. 8 ноября 1699 г. обнародован царский указ о первом рекрутском наборе⁵. Так называемые «даточные» люди должны были быть поставлены с определенного числа дворов (100 сох – один ратник). Принимались также и «охочие» люди, с жалованьем по 11 рублей в год на полном казенном содержании⁶.

Кадровым ядром для вновь формируемых регулярных полков служила часть солдат и офицеров двух выборных солдатских полков, а также Преображенский и Семеновский полки. Командирами вновь формируемых пехотных полков были назначены только иностранцы («иноземцы», так их называли в то время). Часть офицерских должностей была укомплектована опять же иностранцами, какая-то часть – русскими дворянами из двух выборных и из Преображенского и Семеновского полков. Но их не хватало для доукомплектования всех офицерских должностей, и поэтому некоторые должности офицеров занимали иностранцы из числа бывших в распоряжении Иноземного приказа и проживавших в Немецкой слободе.

Состав и организационная структура полков, обмундирование, вооружение и снаряжение солдат, продовольственное обеспечение были построены и организовывалось по немецкому образцу. За недостатком ружей, часть пехоты была вооружена пиками. Капралы, сержанты и нестроевые нижние чины были вооружены пиками и алебардами⁷. Первой форменной одеждой русских солдат стали так называемые «венгерские» кафтаны, напоминающие традиционные русские, длиной до колен и с узкими, ниже локтя рукавами⁸. Первым документом, определившим должности различных чинов в полку и в армии и служившим руководством для устройства первых регулярных полков русской армии, был так называемый «Устав А. Вейде – артикул», который был составлен австрийским генералом на русской службе А.А. Вейде в 1698 г. Известно, что в 1697 г. майор Преображенского полка Адам Вейде был послан в Европу «…для присматривания новых воинских дел и поведений»⁹. А.А. Вейде изучил французскую, нидерландскую, саксонскую и цесарскую армии. Заметим, что в последней А.А. Вейде прошел так называемую «стажировку», приняв участие в битве при Зенте, состоявшейся 12 сентября 1697 г., в которой армия под командованием принца Евгения Савойского одержала победу над турками. По возвращению из заграничной командировки в Россию, А.А. Вейде представил Петру I в 1698 г. доклад о своих наблюдениях, который и принято называть «Уставом Вейде».

Основным видом строя пехотных подразделений был развернутый строй в 6 шеренг. Одновременно с формированием первых регулярных пехотных и драгунских полков шло их обучение. В 1699 г. было составлено наставление по строевой подготовке войск, впервые примененное весной этого года при обучении будущих офицеров и солдат вновь сформированных полков. В следующем году на его основе был разработан текст «Краткого обыкновенного учения», ставшего строевым уставом русской пехоты¹⁰. Значение его состоит в том, что в нем были сформированы основы обучения пехотинцев по применению нового холодного и огнестрельного оружия. При этом ружейные приемы были просты в выполнении, и придавалось большое значение обучению рукопашному бою. Последнее было новшеством, т. к. в Европе основное значение придавалось залповому (а потом прицельному) ружейному огню, а багинет (штык) считался защитным оружием. «Краткое положение о учении конного драгунского строя» стало первым уставом для регулярной русской кавалерии, создававшейся на рубеже XVII–XVIII вв. Оно выполняло для конницы те же задачи, что и «Краткое обыкновенное учение» для пехоты: приучить войска к необходимым перестроениям и правилам боевой стрельбы в линейном боевом порядке. Многие приемы обоих уставов были аналогичны друг другу, т. к. драгуны обучались бою также в пешем строю¹¹.

Адаму Адамовичу Вейде, произведенному в 1699 г. в генерал& майоры, было приказано обучать солдатскому строю стольников, стряпчих и жильцов.

Автомону Автомоновичу Головину было приказано заниматься обучением строевой службе исключительно офицеров и солдат вновь формируемых полков.

В России «наряд» (артиллерия) достиг довольно высокого уровня развития к концу XVII в. Опираясь на крупные открытия в науке и технике, артиллерийская техника сделала крупный шаг вперед. При отливке орудий стали употреблять в надлежащей пропорции медь, олово и латунь, причем отливка производилась с готовым каналом. Вместо бросания камней из гаубиц стали употреблять картечь. Изменения в области артиллерийской техники и ее совершенствование ускорили процесс развития и становления артиллерии как рода войск. Возросли огневая мощь, разрушительное действие ее огня, что находилось в прямой зависимости от совершенствования форм и способов ее боевого использования. Важнейшее значение для русской армии имело введение полковой артиллерии в солдатских полках и стрелецких приказах и конной полковой артиллерии в драгунских полках. В результате техническая оснащенность войска значительно повысилась.

Общая численность артиллерийских орудий в России в конце XVII в. составляла порядка 4000. Соотношение артиллерии с другими родами войск можно оценить по этому показателю в начале Северной войны, при осаде Нарвы в 1700 г. На каждую тысячу человек пехоты приходилось примерно 4 орудия¹².

Наряду с богатыми традициями в деле производства орудий и в боевом использовании артиллерии, в артиллерийском и инженерном деле было еще много архаичного и отсталого, что тормозило их дальнейшее развитие. Самое главное заключалось в том, что артиллерия, по существу, еще не стала родом войск и продолжала сохранять все черты старинного ремесленного цехового устройства. Ее личный состав – пушкари, затинщики¹³, воротники¹⁴ – составляли своеобразное замкнутое сословие, в котором права и обязанности передавались по наследству от отца к сыну. Жили они в Москве в особой Пушкарской слободе. Кроме службы при орудиях и городских воротах, они занимались развозкой пороха, использовались на посылках, служили писарями в съезжих избах и так же, как и стрельцы, занимались различными, не связанными с обслуживанием артиллерии, ремеслами и торговлей.

Помимо пушкарей и затинщиков, имевших непосредственное отношение к боевому обслуживанию артиллерии, в ведомстве артиллерии состояли различного рода работники «различных художеств». Это были мастера и подмастерья: пушечные, кузнечные, векошные (блоковые), колокольные, плавильные, паникадильные, токарные, оружейного дела, меховые, шорные, пороховые, селитряные, котельные. К ним также принадлежали плотники, литцы, чертежники, паяльщики, станочники, резчики, столяры, плотники, печники, колодезники, плотильщики, фитильные варельщики, бочкари и др.¹⁵

Ведомство артиллерии, которое именовалось до 1701 г. Пушкарским приказом¹⁶, по своей деятельности и многообразию функций было весьма сложным военным и административно-хозяйственным организмом. Перед приказом часто вставали сложные технические проблемы, решение которых требовало особых, специальных знаний, основывающихся на данных науки, и, конечно, высококвалифицированного руководства. А между тем, во главе Пушкарского приказа стояли люди, которые ничего общего с артиллерийским делом не имели и занимали этот высокий пост в силу местничества, по родовому признаку. Известный русский исследователь истории артиллерии Н.Е. Бранденбург приводит список лиц, начальствовавших над Пушкарским приказом с 1611 по 1694 гг., принадлежавших к числу таких крупнейших русских бояр, как князья Долгорукие, Голицыны, Мезецкие, Одоевские, Ромодановские, Урусовы и др.¹⁷.

Важную роль в администрации приказа играли дьяки. Если руководители приказа – представители крупных боярских родов  часто менялись, то дьяки выполняли свои обязанности в течение длительного времени, часто пожизненно и, конечно, в деле административного руководства делами приказа приобретали большой опыт и сноровку. Однако и они не имели специального образования, необходимого для технического, квалифицированного руководства, и среди них очень редко встречались деятели, подобные Анисиму Михайлову Радишевскому, автору знаменитого «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки»¹⁸, или Андрею Виниусу, который в звании «надзирателя артиллерии» руководил приказом с конца 1700 до 1703 гг.

Вместе с тем, артиллерия имела и ряд недостатков, не способствующих укреплению боевой мощи русской армии. На вооружении имелось множество орудий различного калибра со сложной и недостаточно качественной материальной частью. Личный состав, обслуживающий артиллерию, не обладал необходимыми техническими знаниями для эффективного ее использования в боевых условиях. Артиллерия, при затруднительных способах перевозки и многочисленных обозах, была обременительной «ношей» и тягостью для полков.

Вот лишь некоторые факты, подтверждающие вышесказанное и связанные с использованием артиллерии в начальный период Северной войны. Для осады Нарвы в 1700 г. была собрана артиллерия из Новгорода, Пскова и других городов. Приведенные ниже данные красноречиво показывают весь хаос, существовавший в русской артиллерии конца XVII – начала XVIII вв. Тут были орудия всех времен и всех калибров. Материальная часть была в жалком состоянии. Кроме 50 сравнительно легких 3-фунтовых пушек¹⁹, которые тогда уже назывались полковыми и находились при войсках, в русской армии было около 100 орудий разных родов и калибров, привезенных водою. Среди них было четыре 30- и 48-фунтовые пушки, двадцать шесть 18& и 24-фунтовых²⁰, тридцать три 6- и 12-фунтовых²¹, двадцать пять 80- и 120-фунтовых мортир и одна 40-фунтовая гаубица. В этом числе были и артиллерийские пищали²², причем некоторые из них были отлиты еще в 1590 г.²³ Заметим еще, что указанные выше 3-фунтовые полковые пушки были подарены нам шведами. Когда на военном совете 6 ноября 1700 г. приняли решение о пробивании бреши, то по данным, представленным артиллерией, оказалось, что ядер и пороху мало. Из мортир можно было стрелять только камнями, потому что не было бомб, их калибру соответствующих. Снаряды для пушек не соответствовали калибрам: с трудом можно было откалибровать кружалами хотя по 100 ядер на орудие. Станки у этих орудий были неисправны и скоро разрушались от стрельбы²⁴. Итог Нарвской кампании для артиллерии печален. Большинство орудий досталось шведам в качестве трофеев. Из бывших под Нарвою 145 орудий уцелели – и отступавшие войска взяли их с собой – всего лишь 12 орудий²⁵.

Что же касается противника, то приведем некоторые любопытные сведения, характеризующие состояние шведской армии на момент начала Северной войны. Общая численность армии равнялась 144 тысячам человек²⁶. На каждую тысячу пехоты приходилось по два-три орудия полевой артиллерии (напомним, что в русской армии этот показатель составлял 4 орудия). Особое внимание уделялось строительству укреплений и вооружению артиллерией приморских крепостей в восточной части Балтийского моря. К моменту осады русскими войсками Нарвы уже в 1704 г., в ней находилось 623 орудия, в Риге – 640 – и в Выборге – 151²⁷.

Необходимость развития и укрепления инженерной составляющей в ходе ведения боевых действий диктовало уже само обслуживание артиллерии, которое потребовало осуществления целого комплекса специальных инженерных работ, как, например: строительство артиллерийских полигонов для испытания новых типов орудий и проведения практических стрельб; выбор места и оборудование боевых позиций артиллерийских батарей, особенно батарей тяжелой осадной артиллерии. Значение инженерного элемента в военном деле усиливалось также в связи с развитием огнестрельного оружия, возрастанием его огневой мощи и изменением тактики вооруженной борьбы. Рост огневой мощи артиллерии, возрастание разрушительного действия ее огня обусловили необходимость выполнения специальных инженерных мероприятий по защите войск на поле боя, осуществления большого комплекса инженерных работ в период осады и штурма крепостей; совершенствования методов крепостного строительства.

В заключение отметим, что мероприятия по созданию регулярной русской армии, начатые в конце 1699 – начале 1700 гг., были прерваны начавшейся войной со Швецией. Несмотря на эти обстоятельства, новые полки были выдвинуты к Нарве, за некоторым исключением плохо обученные, без достаточного продовольственного обеспечения, с большими обозами. О какой-либо готовности к ведению боевых действий вновь сформированных пехотных и драгунских полков не могло быть и речи из-за малого времени обучения и халатного отношения к своим обязанностям некоторых офицеров. Тем более что в офицерских кадрах ощущался острый недостаток.

Все это и ряд других причин привело к известной «нарвской конфузии» русской армии. После поражения под Нарвой нужно было приводить в порядок полки пехоты, формировать новые драгунские полки, восстанавливать потерянный парк артиллерийских орудий.

Поражение под Нарвой в ноябре 1700 г. явилось своеобразным поворотным моментом в истории русской артиллерии и инженерного дела. В результате этой серьезной неудачи русской армии в самом начале войны со Швецией правительству Петра I пришлось срочно решать вопросы не только восстановления утерянной материальной части артиллерии, но и формирования артиллерийских штатных боевых подразделений и начала подготовки национальных офицерских кадров для них. Новая артиллерия, созданная Петром I в начале XVIII в., уже не только не уступала иностранной, но во многом даже превзошла ее.

По существу, уже в период осады Нарвы, в процессе инженерного обеспечения боевой деятельности русского осадного корпуса, четко выявились основные направления и специализация инженерных работ и, в соответствии с этим, формировались и действовали первые команды будущих русских инженерных войск, такие как минерная, инженерная и понтонная, которые затем и были включены в состав формируемого полка полевой, или, как тогда называли, «напольной», артиллерии.

Эти обстоятельства дали Петру много материала для раздумий и поиска путей к коренной перестройке всего артиллерийского и инженерного дела, изменения самого отношения к проблемам инженерного искусства, которое под названием инженерства прочно вошло в петровскую терминологию.

Азовские походы и поражение русской армии под Нарвой наглядно продемонстрировали многие недостатки русской артиллерии и инженерного дела и тем самым показали их исключительную важность для успеха боевых действий войск.

Качество вооружения, уровень квалификации артиллеристов и специалистов инженерного дела не соответствовал требованиям времени. Необходимо было наладить систему подготовки кадров, создания высокотехнологичного производства вооружения и военной техники. И здесь без формирования государственной системы образования Россия уже не могла обойтись.

1 Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. (ПСЗ). СПб., 1830. Т. 4 (1700–1712). С. 66–72.

2 Мирный договор, заключенный между Россией и Польшей в апреле – мае 1686 г., подписанный в местечке Андрусове (сейчас территория Смоленской обл.) – см.: ПСЗ. Т. 2 (1676–1688). С. 770–786.

3 История отечественной артиллерии. Т. 1. Кн. 2. М., 1960. С. 7.

4 Санкт-Петербургский филиал архива Российской академии наук (СПбФА РАН). Ф. 934. Оп. 1. Д. 25. Л. 1–1 об.

5 В начале XVII в. Швеция первым из европейских государств приступила к комплектованию армии рекрутами и добилась значительных успехов в борьбе с наемными армиями других государств (см. Андерсон И. История Швеции. М., 1951. С. 183).

6 История русской армии в 7 т. Т. 1. СПб., 2003. С. 106.

7 Алебарда (нем. Hellebarde) – древковое холодное оружие с комбинированным наконечником, состоящим из игольчатого (круглого или граненого) копейного острия и лезвия боевого топора с острым обухом.

8 Кафтаны европейского покроя появились в русской армии в 1702 г.

9 Цит. по: Военные уставы Петра Великого. Сб. док. М., 1946. С. 3.

10 Русская военная мысль, XVIII век. Сб. / Сост. В. Гончаров. М., 2003. С. 9.

11 Там же. С. 10.

12 История отечественной артиллерии. Т. 1. Кн. 2. С. 13.

13 «Затинщики при пищалях» – обслуживали малокалиберные орудия, стрелявшие пулями. Во время стрельбы они находились за оборонительной оградой, «тыном».

14 Воротники обслуживали и охраняли городские ворота.

15 В документах Архива ВИМАИВиВС имеется много перечневых ведомостей мастеровых людей Пушкарского приказа с указанием размера получаемого ими годового жалованья (Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 32. Л. 592–609); Бранденбург Н.Е. Материалы для истории артиллерийского управления в России. Приказ артиллерии (1701–1720). СПб., 1876. С. 208, 450–453.

16 С 26 мая 1701 г. – Приказ артиллерии (История отечественной артиллерии. Т. 1. Кн. 2. С. 46).

17 Брандербург Н.Е. 500&летие русской артиллерии. СПб., 1889. С. 4. Прим. 9.

18 «Устав ратных, пушечных дел, касающихся до воинской науки», состоящий в 663 указах или статьях… Напечатан с рукописи, найденной в 1775 г. в Мастерской и Оружейной палате в Москве. СПб., 1777–1781. Ч. 1– 2.

19 Маленькая пушка, стрелявшая ядрами весом около 1,5 кг и имевшая калибр (в современном понимании) около 76 мм.

20 Пушки, имевшие соответственно калибр 137 и 152 мм.

21 Пушки, имевшие соответственно калибр 96 и 120 мм.

22 Словом пищаль также именовали пушки. Различали разнообразные виды пищалей-орудий: крепостные, осадные, стенобитные, полковые, полевые; железные, стальные, медные, бронзовые, чугунные. В качестве снарядов использовались преимущественно железные или чугунные ядра (для ручных пищалей – пули).

23 Нилус А. История материальной части артиллерии. СПб., 1904. С. 53.

24 Там же.

25 История русской армии в 7 т. Т. 1. С. 123.

26 Порфирьев Е.И. Петр I – основоположник военного искусства русской регулярной армии и флота. М., 1952. С. 117.

27 История отечественной артиллерии. С. 82.