С.В. Барчевский (Москва) к вопросу о Японском влиянии на холодное оружие Индокитая

Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Индокитайский полуостров – регион с богатейшей военной историей и со своеобразным традиционным оружейным комплексом. Две характерные региональные особенности холодного оружия, на которые стоит обратить внимание – его подчеркнутая прагматичность и открытость к заимствованиям. В разное время влияние шло со стороны Индии, Индонезии, Китая, Японии, европейских стран – прежде всего Португалии, Голландии и Франции. Прагматизм проявлялся в том, что зарубежный опыт не копировался слепо, а проходил адаптацию, часто длительную, к местным формам и методам подготовки и ведения войны. Которые в свою очередь складывались с учетом природных условий, климата, типа хозяйственной деятельности, антропометрических данных.

Знакомство государств Индокитайского полуострова с оружием Японии началось в конце XVI в. К этому времени относятся первые документально зафиксированные дипломатические и торговые контакты. Так, в 1592 г. среди первых девяти разрешений Тоётоми Хидэёси на ведение внешней торговли одно было выдано кораблю, направлявшемуся на север Вьетнама ¹. Хотя имеется предположение, что «восточные пираты», совершавшие в 1558 г. набеги на побережье вьетнамской провинции Тхуанхоа, являлись именно японцами ², никаких фактов вооруженных столкновений с вьетнамцами в XVI–XVII вв. обнаружить не удалось. В начале XVII в. в Хойане (провинция Куангнам) появилась крупная японская община с самоуправлением, где жили не только купцы, но и ремесленники ³. В соседней Камбодже большая, в основном христианская, японская колония постепенно сложилась в Пномпене. Кроме занятий торговлей, японцы служили наемниками при дворе кхмерских королей. Много воинов стало прибывать в Камбоджу и Таиланд после поражения противников Токугава Иэясу в битве при Сэкигахара в 1600 г. и активных гонений на христиан. Разумеется, они прибывали со своим оружием, и у кхмерских и тайских правителей имелась возможность оценить его качество. Кроме того, прежде чем во второй половине 30-х гг. XVII в. правительство сегуна Токугава Иэмицу приняло ряд строгих запретов, направленных на ограничение зарубежной торговли и вообще всех внешних контактов, оружие находилось в числе важнейших экспортных товаров Японии. И даже какое-то время после продолжало вывозиться на китайских, португальских и голландских судах. Так, например, в 1641 г. правитель Северного Вьетнама Чинь Чанг писал генерал-губернатору Голландской Ост-Индской компании Антони ван Димену: «Раньше японцы имели обыкновение приплывать сюда на своих джонках и снабжать меня всякими редкими товарами, такими как железо, сера, медь, мечи, и многим другим, а в уплату получали шелк. Теперь и Вы можете привозить нам эти и другие товары на тех же условиях»⁴.

Японское оружие пользовалось большим успехом среди элиты всех стран Индокитая. Его превосходное качество неоднократно отмечалось ⁵. Но особой популярностью обладали два вида – катана () и нагината (  или ). Во Вьетнаме их называли, соответственно, гыом (gýõm,, в другом чтении – кием (kiếm)) и даочыонг (ðao trýờng,)⁶, в Таиланде – саенг () и нгао (). По мнению автора, это связано с особенно удачным местом, которое заняли эти два вида в традиционной системе холодного оружия Индокитая. Относительно легкая катана была востребована больше, чем тяжелая сабля типа тати (), предназначенная в первую очередь для противоборства с противником, облаченным в мощные доспехи, которых просто не существовало в регионе. К тому же по своим параметрам она ближе к привычным саблям традиционного типа дао (ðao, ) и даа (). Оружие типа нагината стало в Индокитае символом высокого социального статуса – им вооружались полководцы и старшие офицеры, издавна сражавшиеся на слонах. Конечно, для военачальников эти животные в первую очередь служили передвижными «командно-наблюдательными пунктами», но существовали и элитные ударные подразделения элефантерии – память о поединках героев верхом на слонах сохранили легенды и устные народные сказания. Немногочисленная в тех краях кавалерия такого престижа не имела, хотя всадники тоже часто вооружались даочыонг и нгао.

Несмотря на сильное – а в XVII в. очень сильное – японское влияние, оружие Индокитая сохраняло и свои собственные характерные детали и особенности конструкции. Одним из таких элементов являлась металлическая втулка, при помощи которой клинок дополнительно укреплялся в рукояти или древке. По своему функциональному назначению она полностью соответствовала японской фути, но не копировала ее. Индокитайский вариант имел форму, близкую к полусфере (как образно говорили – в виде распускающегося цветка лотоса) или усеченному конусу. В древковом варианте втулку обязательно дополняла длинная трубка, усиленная несколькими стяжными кольцами. Но такой же конструкцией, только с более короткой трубкой, мог обладать и прибор сабли – в Оружейной палате Московского Кремля хранится прекрасный образец вьетнамской гыом XVII в. (инв. № ОР–4503)⁷. Необходимо особо отметить, что монтировка традиционного клинкового и древкового оружия в Индокитае имела гораздо больше сходства, чем в Японии. Кроме идентичных втулок, и рукояти, и древки, как правило, были круглыми в сечении, взаимозаменяемыми являлись и плоские поперечные гарды. В настоящее время довольно распространено мнение, что конструкция, аналогичная цуба, пришла на материк с Японских островов. На самом деле в Индокитае близкие формы гарды были известны задолго до XVI столетия. Корни такой конструкции прослеживаются начиная с раннего железного века, а в XIV–XV вв. она уже получила самое широкое распространение. Очень характерным региональным вариантом стала использовавшаяся на древковом оружии гарда в форме четырехлепесткового цветка тыквы или лианы – особо почитаемых растений у многих тайских и тибето-бирманских народов. Однако прямые заимствования имели место – более или менее удачные копии японских цуба были широко распространены по всему Индокитаю более 300 лет, до середины ХХ в. По мнению автора, такая устойчивая популярность связана не с практическими свойствами, а с эстетическими качествами японских изделий и высоким уровнем престижа, который они придавали своему владельцу. Так, многократно было отмечено, что на протяжении сотен лет копии продолжали сохранять рудиментарные элементы – отверстия хицу-ана. От шпильки когаи и ножа ко-гатана, для которых они были предназначены ⁸, в Индокитае отказались очень быстро. Другим элементом, утратившим в новых условиях свое функциональное назначение, но сохранившим эстетическое, оказалась оплетка рукояти японским способом цука-маки – эфесы церемониальных сабель тайского королевского двора выполнялись полностью из драгоценных металлов, а узор из узлов шнура имитировался чеканкой.

При атрибуции индокитайского холодного оружия, обладающего явными японскими заимствованиями, у экспертов возникают затруднения, связанные прежде всего с отсутствием в музеях и открытых частных коллекциях описанных предметов с четким и ясным провенансом. И чем старше предмет, тем отчетливее следы влияния и больше шансов, что он будет признан японским – в отличие от стран Индокитая, Япония сохранила большие, прекрасно описанные собрания старинного оружия точно известного происхождения примерно с X в. Тем не менее, бурное развитие новых научных и музейных технологий позволяло автору надеяться на положительные сдвиги. В уже процитированном выше письме тюа Чинь Чанга из архива Голландской Ост-Индской компании имеется еще одна примечательная фраза: «Я дал капитану два меча с золотой инкрустацией, чтобы он поднес их голландскому принцу в знак моего уважения. Я также подарил этому капитану меч с золотой инкрустацией, а младшему капитану – меч с серебряной инкрустацией и просил их, чтобы они для подкрепления моих сил оставили здесь малое судно, на что они согласились»⁹. Как правило, подобными дипломатическими подарками служили местные изделия, и можно предположить, что если практика поднесения мечей капитанам прибывших судов продолжилась, то хотя бы часть из них достигла Батавии, а затем и Голландии. Дальнейшие поиски увенчались успехом – в Государственном музее Нидерландов (Rijks museum) нашелся экспонат NG-NM6087-A ¹⁰, стойка с оружием, принадлежавшая знаменитому голландскому адмиралу Корнелису Тромпу (1629–1691). (Рис. 1). Он получил ее в 1680 г. вместе с сопроводительным письмом из Батавии в подарок от своего друга детства – Корнелиса Веманса.

  Рис. 1. Стойка с оружием. Вьетнам, 50–70 гг. XVII в. Фото: Rijks museum

Кроме самой стойки, покрытой резьбой и лаком в типичном для северного Вьетнама стиле, комплект включает два фитильных ружья в характерном вьетнамском исполнении, включая защитные лакированные крышки, два лакированных патронташа, две лакированных коробки для фитилей, два роговых лука типичной для народов северного Вьетнама конструкции, два лакированных колчана со стрелами, два лакированных наруча для стрельбы из лука, два копья с лакированными футлярами для наконечников, три сабли в японском стиле в лакированных ножнах и три древковых сабли типа нагината (шесть хранящихся там же европейских пистолетов добавил позже сам Тромп). (Рис. 2). Из всего подарка Веманса эксперты Государственного музея Нидерландов поставили под сомнение вьетнамское происхождение только одной сабли. (Рис. 3). Этот уникальный по составу и документальному сопровождению комплект вооружения 50–70 гг. XVII в. может служить и послужит прекрасным примером при атрибуции предметов, происходящих из Индокитая, но явно следующих японским образцам. В том числе для новой атрибуции тех прекрасных образцов оружия, которые хранятся в российских музеях.

Рис. 2. Сабля японского типа. Вьетнам, 50–70 гг. XVII в. Фото: Rijks museum

Рис. 3. Сабля японского типа. Вьетнам, 50–70 гг. XVII в. Фото: Rijks museum

1 Hoang Anh Tuan. Silk for Silver: Dutch-Vietnamese Relations, 1637–1700. LeidenBoston: Royal Brill Publishers, the Netherlands, 2007. S. 49.

2 Ibid.

3 Ibid. С. 50.

4 Берзин Э.О. Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века. М.: Наука, 1987. С. 317.

5 Ветюков В.А. Традиционное клинковое оружие Вьетнама. Проблемы терминологии // Историческое оружиеведение. № 2. 2015. С. 20.

6 Там же.

7 Московский Кремль. Императорская Рюст-камера. СПб.: Атлант, 2004. С. 46–47.

8 Скраливецкий Е.Б. Цуба – легенды на металле. СПб.: Атлант, 2005. С. 21.

9 Берзин Э.О. Указ. соч. С. 316.

10 Rijks museum (Электронный ресурс). URL: http://hdl.handle.net/10934/ RM0001.COLLECT.355194 (дата обращения: 09.02.2016).