М.П. Голованова (Москва)Небесное воинство на знаменах сотен государева полка. Об источниках иконографической программы

Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

В собрании знамен Музеев Московского Кремля хранится группа из девяти знамен сотен Государева полка. Их полотнища имеют единообразную форму (квадрата), построение (по принципу средника с контрастной каймой), размер и выполнены из дорогостоящей шелковой ткани – итальянской камки. На лицевой стороне полотнищ помещены изображения (золотом и серебром) восьмиконечного креста на Голгофе в виде пирамиды из пяти ступеней с орудиями страстей и с соответствующими надписями¹; на оборотной стороне – святые воины в виде всадников (также в основном золотом и серебром): святой Ангел Господень², общепочитаемые святые воины-великомученики Прокопий³ и Феодор Стратилат⁴; святые воины-мученики Севастьян⁵, Христофор⁶ и Иоанн Воин⁷; благоверный царь Константин⁸ и русские благоверные князья Александр Невский⁹ и Василий Ярославский¹⁰.

Сохранившиеся в РГАДА и опубликованные в труде «Русские старинные знамена» документы позволяют утверждать, что восемь полотнищ были расписаны в 1673–1675 гг. ведущими живописцами Оружейной палаты И. Салтановым, Д. Золотаревым и И. Безминовым в числе других знамен данного типа¹¹. Несмотря на сходную иконографическую схему образов (историки отмечали, что на знаменах один святой всадник был изображен «вместо» другого¹²; в формулах надписей при этом заменялись имена), каждый всадник имеет индивидуальные отличия и характерные воинские атрибуты: различные доспехи, щиты, копья, мечи, прапоры. Работа не была рядовой для живописцев: часть завершенных знамен они поднесли царю Алексею Михайловичу как дар к Пасхе¹³. Сведений о «службе» знамен не сохранилось; пять полотнищ зафиксированы в 1686/1687 г. в «Переписной книге Оружейной и всякой царской казне и красок, что в Оружейной палате, в Большой казне, и в прочих палатах...»¹⁴ и в последующих описях Оружейной палаты. Знамя с образом Иоанна Воина датируется уже 1698 г.¹⁵

Знамена были опубликованы военными историками в XIX в. в обзорных работах по истории русских знамен¹⁶. Уже в 1964 г. материалы «Исторического описания одежды и вооружения российских войск» были воспроизведены в вышедшей в Париже работе В.В. Звегинцова, где помещены два рисунка из издания XIX в., раскрашенные в соответствии с указанными в описаниях цветами¹⁷. В историографии был зафиксирован целый ряд особенностей этой группы знамен: в первой публикации они названы образцом «малых или сотенных знамен», по статусу занимавшими место за знаменами полков; в издании «Русские старинные знамена» связаны с конкретным воинским формированием – Государевым полком¹⁸. Хронологический период функционирования этого особого типа знамен был определен как почти весь XVII в. (со времени царя Михаила Федоровича до конца XVII в.). Отмечалась многочисленность знамен данного типа: выявленные исследователями документы содержат перечни значительного ряда святых образов.

Самым полным перечнем знамен изучаемого нами типа является список в «Росписи полковым сотенным знаменам» 1675 г., сохранивший сведения более ранних источников¹⁹. В списке знамен перечислены образы высшей священной иерархии ангельского воинства: Архангел Михаил, Архангел Гавриил и Ангел Господень; святые воины-великомученики Артемий, Георгий, Дмитрий Селунский, Евстафий Плакида, Иаков Перский, Мина, Никита, Прокопий, Феодор Стратилат, Феодор Тирон; святые воины-мученики Авксентий, Андрей Стратилат, Арефа, Василиск, Иоанн Воин, Орест, Мардарий, Савостьян, Трифон, Трофим, Уар, Феодор Пергский, Христофор; кроме этого в ряду святых образов указаны царь Давид, царь Константин, Иисус Навин, Логин Сотник. Наряду с этими прославленными святыми, в список включены русские святые князья Владимир и Георгий Владимирский, Александр Невский, благоверные князья страстотерпцы Борис и Глеб, князья Константин Ярославский, Василий Ярославский, Фе дор, Давид и Константин Ярославские; Всеволод Псковский и Довмонт Псковский, Меркурий Смоленский, Михаил Черниговский, Феодор Черниговский и царевич Димитрий. Кроме этого, на полотнищах помещали две композиции: «Царь Константин победи Максентия» и «Архангел Михаил в подножии Иисус Навин».

Вопрос о замысле иконографической программы знамен сотен Государева полка и о времени ее формирования мы попытаться решить на основе реконструкции истории полка, его состава и принципов организации как особого формирования русского войска.

Именной указ царя Алексея Михайловича о росписи полотнищ последовал 10 мая 1673 г.²⁰ Новые знамена выполнялись «для того, что старыя сотенныя знамена, будучи на ево Великого Государя службах в полкех под Смоленским, под Вилнею и под Ригою и на иных ево Великого Государя службах, от ветру избились и впредь на ево Великого Государя службах в полкех за тою ветхостью быть нелзе»²¹. Таким образом, знамена сотен Государева полка, с их особой иконографической программой, в 1654– 1656 гг.²² участвовали в походах с царем Алексеем Михайловичем (в 33 сотнях).

Позднее знамена неоднократно выдавались из Оружейной палаты для участия в смотрах: 3 и 7 февраля 1664 г. – для смотра на Девичьем поле и «на посольской встрече» (для 36 сотен)²³, для смотра в октябре 1665 г. (для 22 сотен)²⁴. Вероятно для подобных торжественных парадов с участием сотен Государева полка предназначались новые знамена. Задачей живописцев было «написать святых, которыя писаны на старых сотенных знаменах, слово в слово»²⁵.

Царь Алексей Михайлович принял решение лично командовать войском в Русско-польской войне (1654–1667) и 18 мая 1654 г. выступил в поход во главе своего Государева полка. Полковое устройство похода возродило традицию, сложившуюся еще в результате военных реформ Ивана IV в середине XVI в.²⁶ Государев полк был одной из основных организационно-тактических единиц военной системы русского государства, ядром которой было поместное ополчение – дворянская конница²⁷. Как и вся общевойсковая организация, Государев полк был временным соединением и собирался только в случаях крупных походов, когда в поход выходил сам государь²⁸.

Больше половины сотен Государева полка в XVI в. составляли чиновные группы (стольники, стряпчие и жильцы), которые традиционно составляли как бы личный двор государя²⁹, сформировавшийся вследствие политического объединения русских земель в конце XV – начале XVI в. и сконцентрировавший вооруженные силы отдельных княжеств под общим управлением московских великих князей³⁰. В составе двора в 1546–1547 гг. насчитывалось 163 человека (30 – думные и дворцовые чины, 32 стольника, 54 стряпчих, 55 – в списке князей и детей боярских)³¹.

Реорганизацию вооруженных сил активизировали грандиозные внешнеполитические задачи правительства Ивана Грозного. Важнейшим звеном реформы Государева двора стал указ 1550 г. об испомещении «избранной тысячи»: отбор «лучших слуг» из провинциальных детей боярских сорока шести городов Московского государства (ярославских, рязанских, тверских, владимирских и др.). Почти треть состава тысячников составили представители северо-западных уездов: дворяне Новгородской и Псковской земель, Ярославля, Твери, а также торопецкие, луцкие, ржевские³². Состав двора 1551–1552 гг. отражен в так называемой Дворовой тетради³³, в которой перечислены имена около 3000 дворовых из городов только «Московской земли». При дворе и в Государевом полку служило выборное дворянство³⁴, которое по дворовому списку в Дворовой тетради выделилось в привилегированную часть служилых людей, в особую, определенную и устойчивую по составу чиновную группу.

Несмотря на то что чиновные группы в составе двора стали оформляться еще в первой половине XVI в., господствующим являлся территориальный принцип его деления (запись по «городам»)³⁵ Основная масса членов двора в Дворовой тетради также распределена по территориальным корпорациям (княжеским и городовым)³⁶, с которыми они были связаны землевладением и службой. Таким образом, формирование Государева двора представляло во многом процесс отбора представителей различных территориальных корпораций, вовлекаемых в процесс управления Государством. Эта верхушка служилых людей представляла местные корпорации не только при московском дворе, но и на высших сословных собраниях страны – земских соборах³⁷.

Несколько позднее, в 1556 г., «Уложением о службе» был установлен принцип обязательности военной службы и определена единая норма службы с вотчин и поместий: «со ста четвертей доброй угожей земли человек на коне в доспехе в полном, а в дальний поход о дву конь». С целью проверки боеготовности войска после принятия Уложения о службе в 1556 г. был проведен первый смотр («разбор») записанных в службу дворян и детей боярских³⁸.

Сотенная организация войска также сложилась в правление Ивана Грозного. В 1552 г., перед походом на Казань, Иван Грозный приказал в каждом полку «коемужду сту бранным детям боярским» назначить постоянных голов и сотников из дворян, «искусных ратному делу»³⁹. Роспись по сотням впервые зафиксирована в разрядных записях в 1568 г.⁴⁰ Судя по записям Разряда, число сотен в «Цареве и великого князя полку» не было постоянным: в 1568 г. их было 17, в 1572 – 9, в 1578 – 13, в несостоявшийся поход для окончательного покорения Ливонии в 1579 г. царь назначил 37 сотен детей боярских⁴¹.

Таким образом, в XVI в. «Царев и великого князя полк» собирался неоднократно⁴². В походе на Казань в 1552 г. «Государев полк», во главе с Иваном IV, насчитывал около 20 тыс. человек⁴³. Грандиозным, едва ли уступавшим походу на Казань, был поход Ивана IV против Великого княжества Литовского на Полоцк (конец 1562 – начало 1563 гг.), в котором участвовали почти все вооруженные силы страны. В царском полку было 6731 человек⁴⁴, которыми командовали два воеводы (Н.П. Яковля и П.Н. Горенский). Документы сохранили роспись состава полка: кроме воинов из московских земель, самые большие по численности группы представляли ярославцы, новгородцы и псковичи⁴⁵. Именно эти территориальные корпорации, как указано выше, обозначены в числе «тысячников» и в составе Государева двора середины XVI в.

Удаленность периферийных частей государства от центра, а также глубокие корни местных традиций оставались почвой для проявления локальной самостоятельности. Уже в 1550– 1560-х гг. сохранялась некоторая обособленность новгородского и псковского дворянства, которое было довольно слабо связано со столичной дворцовой службой и служебная деятельность которого протекала в основном в пределах Северо-Западного края; в конце XVI в. это привело к полному прекращению призыва их на дворцовую службу⁴⁶.

В первой половине XVII в. Государев полк не собирался, но поместная (дворянская) конница сохранила боевое значение и сотни стольников, стряпчих, дворян московских и жильцов составляли цвет русской конницы⁴⁷. Однако, состав двора к середине XVII в., несомненно, претерпел изменения. Перед выходом в поход под Смоленск в 1654 г. в составе Государева полка были: 4 сотни стольников, 3 – стряпчих, 8 – дворян, 17 – жильцов; 13 – городовых дворян (2 – владимирцев, 1 – казанцев, 2 – коширян, 4 – смолян, 2 – белян, 1 – коломнич и 1 – ряшан); 1 сотня дворовых людей; 2 сотни астраханских мурз и татар; 2 – донских казаков, 1 – можайских и борисовских казаков и 1 – арзамасской мордвы⁴⁸ – всего 54 сотни. Отметим, что в составе полка уже не выделены ярославцы, новгородцы и псковичи, как это ранее отмечалось в составе «тысячников» и в росписи полоцкого похода Ивана Грозного.

Документы третьей четверти XVII в. сохранили несколько списков, в которых представлены назначения знамен в сотни. В сотни стольников назначались знамена с образами Архангела Михаила, Архангела Гавриила, Ангела Господня (в первую, вторую и третью сотни), в сотни стряпчих – с образами великомучеников Дмитрия Солунского, Георгия, Феодора Старатилата, мученика Иоанна Воина. В сотни дворян и жильцов распределялись знамена с образами святых воинов-великомучеников и мучеников, а также с образами русских князей.

В иконографической программе знамен значительную часть составляют имена прославленных русских князей: просветитель языческой Руси Владимир, страстотерпцы Борис и Глеб, мученики за веру Михаил и Федор Черниговские, мудрый правитель Федор Ростиславич Ярославский и его сыновья Давид и Константин, и храбрые воины, пролившие кровь за веру и отечество: Георгий Всеволодович, Василий и Константин Ярославские, Александр Невский, Всеволод и Довмонт Псковские. Их почитание связано с эпохой киевской и владимирской Руси, а также с Ярославлем, Новгородом и Псковом.

В программе образов на знаменах отражены смысловые оттенки времени: в число чтимых русских святых включено изображение благоверного царевича мученика Дмитрия Угличского (1582–1591), общецерковное празднование которому было уста новлено в 1606 г., в связи с обретением нетленными его мощей, перенесением их из Углича в Москву, в Архангельский собор, и чудотворениями. Можно предположить, что включение Меркурия Смоленского было связано с главным направлением похода русского войска в 1654 г. Легендарный рассказ о воине Меркурии был связан с его подвигом при защите Смоленска от татар, и к началу XVI в. его считали главным заступником города.

Таким образом, ряд святых русских князей на знаменах можно соотнести, скорее, с эпохой середины XVI в., чем середины XVII в. Возможно, при исполнении знамен к походу 1654 г. был воспроизведен их первоначальный замысел, соотносимый с территориальной структурой Государева двора середины – второй половины XVI в.

Дополнить гипотезу о связи иконографической программы образов на знаменах с эпохой XVI в. и о более раннем, чем середина XVII в., ее происхождении, может, на наш взгляд, следующий ряд наблюдений.

Святые воины издавна почитались как надежные защитники, и уже в раннехристианский и ранневизантийский периоды (IV – первая половина VII вв.) создавались их изображения в различных видах искусства⁴⁹. Их образы, осмыслявшиеся как столпы церкви, к X–XI вв. размещали в системе росписи храмов на наиболее важных конструктивных частях: на подпружных арках купола или на столпах⁵⁰. К середине XIV в., времени, когда византийцам пришлось постоянно бороться с внешней угрозой, относятся свидетельства о том, что образы святых воинов размещали на воинских регалиях – знаменах и хоругвях, участвовавших в церемониях торжественных выходов византийского императора⁵¹.

Образы святых воинов, известные всему христианскому миру, сохранились в росписях храмов, на иконах со времен Древней Руси, в культуре которой отмечены многие черты византийской традиции. Традиционным для русских князей было почитание архангела Михаила – Архистратига Небесных сил бесплотных, покровителя ратного дела, праведного земного войска и его вождей – земных христианских правителей⁵². Повести о Куликовской битве рассказывают, как помогали русским воинам полки небесных ратников, возглавляемых «воеводой совершенного полка небесных вой», архистратигом Михаилом⁵³.

«Казанское взятие» 1552 г. стало центральным событием эпохи Ивана IV. В послании в Свияжск митрополита Московского и всея Руси Макария подвиг русских воинов в борьбе с Казанским ханством уподобляется подвигу мучеников и исповедников христианства⁵⁴. Не менее последовательно проводилась идея помощи Русской земле от предков – святых воинов⁵⁵, в числе которых вспоминаются прежде всего Владимир, Борис и Глеб и Александр Невский⁵⁶.

В середине XVI в. было создано немало знаковых произведений разных жанров, в которых создавались образы Небесного воинства, формировалась концепция царского родословия⁵⁷. В 1564–1565 гг. по заказу Ивана Грозного был создан фресковый ансамбль Архангельского собора Московского Кремля, возведенного в 1505–1508 гг. Замысел иконографической программы считается своего рода отражением разработанной «воинской идеологии», сложившейся в период победоносных войн Грозного⁵⁸. Отмечается особый состав помещенных на столпах собора изображений: среди написанных по канону святых мучеников и воинов, почитавшихся во всем православном мире, помещены образы русских князей, прославление которых имело к моменту создания росписи укоренившуюся традицию: их почитали в Новгороде, Пскове, Ярославле, Чернигове и других русских землях⁵⁹. Изучение стенописи Архангельского собора несколькими поколениями исследователей позволило выработать относительно этого цикла росписей ряд тезисов, которые подытожены Т.Е. Самойловой: изображенные князья составляют группу избранных из сонма русских святых, что выдвигает предположение о существовании некоего принципа отбора святых воинов для росписей в верхних ярусах столпов⁶⁰. Нам представляется, что с росписями Архангельского собора можно соотнести представительный ряд образов русских святых на знаменах сотен Государева полка.

Традиции службы в Государевом полку сохранялись до конца XVII в., и его формирования стали основой гвардии начала XVIII в. Сотенные знамена выдавались в полки в период Азовских походов Петра I, дворянская конница участвовала в битве под Нарвой в 1700 г.

Уже в 1883 г., в результате реформы знамен императора Александра III, на полотнища знамен поместили образы святых воинов, которые стали олицетворять «полковые праздники».

Таким образом, проведенное нами исследование позволяет сделать вывод о том, что сравнительно небольшая группа знамен сотен Государева полка, сохранившихся в собрании Оружейной палаты, вероятно, только благодаря цепи исторических случайностей, рассмотренная в контексте их типологического ряда, самым непосредственным образом связана с историей этого особого формирования войска. Специфика Государева полка, его состав, который зафиксировали документы 60-х гг. XVI в., предопределили принципы подбора персонажей, образов русских святых воинов, написанных на полотнищах знамен сотен этого полка. Программа образов святых воинов на знаменах, являясь отражением воинской идеологии, представляет содержательно целостный, внутренне связный иконографический цикл, родственный росписям главного воинского храма – Архангельского собора Московского Кремля.

Образы русских князей, размещенные среди изображений «вселенских» святых мучеников и воинов, знаменовали собой неотделимость русской княжеской святости от святости вселенской⁶¹. При назначении знамен в сотни, святые образы на полотнищах составляли единый ряд, в котором воплотилась идея собирания святого русского воинства, пополнившего полки воинства небесного. Пребывающие в особом трансцендентном пространстве образы святых воинов на знаменах создавали особое сакральное пространство на поле боя. Эмблематичность образов создавала единый визуальный ряд, а движение легкой ткани полотнища – эффект движения Небесного воинства.

Знамена с образами Небесных воинов, с их особым иконографическим составом и иконографией, представляющие собой определенный историко-культурный феномен, расширяют круг источников русской художественной культуры XVI–XVII вв.

1 В настоящее время изображения на полотнищах практически не сохранились, надписи можно различить лишь частично; их тексты полностью приведены в изданиях: Яковлев Л.П. Русские старинные знамена. М., 1865. Ч. 2. С. 38–41; Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 3. Кн. 1. М., 1884. С. 53–59.

2 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-154/1-2. 169×154 см. И. Салтанов (?).

3 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-158/1-2. 152×149 см. И. Безминов.

4 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-155/1-2. 155×155 см. Д. Золотарев.

5 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-156/1-3. 158×155 см. И. Салтанов.

6 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-157/1-3. 168×158 см. И. Безминов.

7 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-142/1-3. 164×164 см.

8 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-141/1-3. 154×154 см.

9 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-140/1-3. 155×155 см. И. Салтанов.

10 Музеи Московского Кремля, инв. № Зн-139/1-2. 155×164 см. Д. Золотарев.

11 Яковлев Л.П. Указ. соч. Ч. 3. С. 55–59; Словарь русских иконописцев XI–XVII веков / Ред.-сост. И.А. Кочетков. М., 2003. С. 83, 235, 587.

12 Историческое описание одежды и вооружения российских войск. СПб., 1841. Ч. 1. С. 154.

13 Яковлев Л.П. Указ. соч. Примеч. С. 6; Словарь русских иконописцев XI–XVII веков. С. 83; 234–239; 581.

14 РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Д. 936. Л. 611–612, 614, 619, 626, 629.

15 Яковлев Л.П. Указ. соч. Ч. 2. С. 42; Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 3. Кн. 1. С. 60.

16 Историческое описание… Ч. 1. С. 152–154, 163–164. Рис. № 124, 125, 129, 130. С. CLIV. Примеч. 237; Яковлев Л.П. Указ. соч. Ч. 1. С. 45–60; Ч. 2. С. 38–42; Николаев Н.Г. Исторический очерк о регалиях и знаках отличия русской армии. Т. 1. СПб., 1897. С. 58–68. Описания знамен из издания «Русские старинные знамена» были повторены в Описи Московской Оружейной палаты: Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 3. Кн. 1. С. 53–60.

17 Звегинцов В.В. Знамена и штандарты Русской Армии (XVI в. – 1914 г.) и морские флаги. М., 2008. Рис. 4, 33.

18 Яковлев Л.П. Указ. соч. Ч. 1. С. 45.

19 Там же. Ч. 3. Прил. № 5. С. 12–13. МД (49) знамен старых сотенных писаных, и те все ветхи.

20 Там же. Ч. 3. С. 53.

21 Там же. С. 54.

22 Там же. Ч. 1. С. 48–50.

Одно из знамен, созданных к началу Смоленского похода, с образом святого Евстафия (инв. № HJ 20:412; размеры: 174х175 см), сохранилось в собрании Трофеев Музея Армии в Стокгольме. См.: Danielsson Arne. Ryska fanor fran 1600-talets mitt // Foreningen. Armemusei vanner. Meddelande XXVII. Kungl. Armemuseum. Stockholm, 1966. P. 37; Danielsson Arne. Utlandska faltteken. Utstallda i trofekammaren // Skatter som vi arvt. Statens trofesamling. Armemuseum. 1988. P. 7–8; Белавенец П.И. Краткая записка о старых русских знаменах. СПб., 1911. С. 44; Звегинцов В.В. Указ. соч. Прил. С. 281. Рис. 412. Рис. с. 315.

23 Там же. Ч. 1. С. 55–59.

24 Там же. Ч. 3. С. 50–51.

25 Там же. С. 54–55.

26 Чернов А.В. Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв. (С образования централизованного государства до реформ при Петре I). М., 1954. С. 171.

27 Зимин А.А. К истории военных реформ 50-х годов XVI в. // Исторические записки. Т. 55. М., 1956. С. 353.

28 Чернов А.В. Указ. соч. С. 33.

29 Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв.: Очерки истории / отв. ред. А.П. Павлов. СПб., 2006. С. 230.

30 Новгород (1478), Тверь (1485), Вятку (1489) присоединил к Московскому государству великий князь Иван III (1462–1505); Псков (1510) и Рязань (1520) – его сын Василий III (1505–1533).

31 Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв. С. 198.

32 Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. / Подгот. к печати А.А. Зимин. М.-Л., 1950. С. 5–6; Епифанов П.П. Войско и военная организация // Очерки русской культуры XVI в. Ч. 1. М., 1977. С. 339; Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв. С. 207.

33 Зимин А.А. Указ. соч. С. 353.

34 Епифанов П.П. Указ. соч. С. 340–341.

35 Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв. С. 207, 212.

36 Назаров В.Д. О структуре «Государева двора» в середине XVI в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 41, 51.

37 Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв. С. 215.

38 Волков В. Войны и войска московского государства. М., 2004. С. 331–332.

39 Епифанов П.П. Указ. соч. С. 367.

40 Летин С.А. Гвардия московских государей // Российская императорская гвардия. СПб., 2005. С. 14.

41 Там же.

42 См., напр.: Буганов В.И. К изучению состава «Государева двора» XVI в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 57–61.

43 Епифанов П.П. Указ. соч. С. 342.

44 Там же. С. 368.

45 Книга Полоцкого похода 1563 г. (Исслед. и текст). СПб., 2004. С. 31, 37–39.

46 Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв. С. 210.

47 Яковлев Л.П. Русские старинные знамена. Ч. 1. С. 45.

48 Дворцовые разряды. Т. III. Стб. 415–417.

49 Саенкова Е.М., Герасименко Н.В. Иконы святых воинов. Образы небесных защитников в византийском, балканском и древнерусском искусстве. М., 2008. С. 10.

50 Там же. С. 14, 16.

51 Исследователи ссылаются на сочинение Кодина Куропалата (Псевдо-Кодина) «Об обрядах Константинопольского двора и чинах Великой церкви» (гл. 3), в котором описано, что торжественное шествие императора сопровождалось выносом 12 знамен, игравших большую роль в придворных торжествах. В числе знамен упомянуты: «крестовое с изображениями четырех мучеников: свв. Димитрия, Прокопия и двух Феодоров; знамя св. великомученика Георгия на коне, знамя с конным изображением Императора...» (цит. по: Арсеньев Ю.В. О геральдических знаменах в связи с вопросом о государственных цветах древней России // Журнал Министерства Юстиции. Март. 1911. С. 131; см. то же: Грабар А. Император в Византийском искусстве. М., 2000. С. 55). А. Грабар обращал внимание, ссылаясь на Григория Назианзина, что великим знаменем, которое, вознесенное ввысь, ведет войско, царствуя над другими императорскими знаменами, было знамя, украшенное крестом; он находит многозначительным «сближение на двух vexilla василевсов XIV века креста и фигур святых воинов, покровителей византийского оружия».

Еще одно свидетельство говорит о том, что в праздник Рождества Христова среди прочих военных знамен в палату императора вносили две хоругви – с изображением Георгия-всадника и Георгия-змееборца (Ps.-Codin. De offic. P. 48, 4, 282 sq.) – см.: Жарикова Т.А. Иконография святого Георгия в Византии // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005. С. 665–692.

52 Баталов А.Л., Самойлова Т.Е. Архангельский собор. М., 2008. С. 18.

53 Самойлова Т.Е. Княжеские портреты в росписи Архангельского собора Московского Кремля. М., 2004. С. 71.

54 ПСРЛ. Т. XIII. М., 2000. С. 193–196.

55 Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. Работы в Московском Кремле 40–70-х годов XVI в. М., 1972. С. 24.

56 ПСРЛ. Т. XIII. М., 2000. С. 194.

57 Например: икона «Благословенно воинство небесного царя» (ГТГ, середина XVI века), «Степенная книга царского родословия» (60-е гг. XVI в.).

58 Подобедова О.И. Указ. соч. С. 30.

59 Самойлова Т.Е. Указ. соч. С. 207, 209.

60 Там же. С. 176, 179.

61 Баталов А.Л., Самойлова Т.Е. Указ. соч. С. 86.