Х.М. Доного (Махачкала) Артиллерия в имамате Шамиля (1840–1859)
Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи
Часть IIСанкт-Петербург
©ВИМАИВиВС, 2016
©Коллектив авторов, 2016
© СПбГУПТД, 2016
Многолетнее сопротивление сильному противнику в период Кавказской войны свидетельствует о том, что армия имама Шамиля была неплохо организована, по отзывам же некоторых современников – превосходно организована и дисциплинирована. Изучение родов войск, вооружения, тактики и стратегии армии имамата Шамиля (1840–1859), несмотря на целый ряд публикаций разного времени1, требует большего внимания и кропотливого исследования. Одним из важных направлений является изучение истории создания артиллерии.
До создания имамата у горцев прежде никогда не было артиллерии. Изготовление и применение пушек малых калибров в Дагестане отмечено лишь с XVIII в., и только у кубачинцев. Источники дают сведения о захвате трофейных пушек Надир-шаха2, но ничего не говорится об их использовании. В 1830 г., захватив в бою у Чарталы русское орудие, сторонники Гамзата вместо того, чтобы попытаться использовать его, «...прилагали все ухищрения разломать эту пушку, но не могли ничего сделать»3. Не нашлось применения и двум пушкам, взятым в том же году в бою под Гудермесом воинами имама Гази-Мухаммада4.
Именно Шамилю удалось превратить артиллерию в род войск. Более того – сделать серьезные попытки производства собственных горных пушек.
Первые попытки и трофеи
Первым, кто предложил отлить пушку, а затем и создать артиллерию, по имеющимся сведениям, был Хидатли-Магома, заведовавший у Шамиля производством пороха и патронов5. По его мнению, необходимо было выковать из нескольких железных полос орудийный ствол и сверху для большей прочности обшить его несколькими слоями кожи буйвола. Однако, Шамиль не поверил в возможность осуществить эту идею.
В 1840 г. в горах были сделаны первые попытки изготовить пушки. В столице имамата Дарго была организована литейная мастерская. Главным литейщиком орудий стал Гаджи-Джабраил Унцукульский6, который познакомился с литейным делом в Египте (по русским сведениям, в Эрзеруме7), во время своего путешествия в Мекку. Первый экземпляр отлитой пушки оказался неудачным, после выстрела орудие разорвалось. Зато следующее оказалось более качественным. «На этот раз отлили хорошую славную пушку. Легко ее передвижение и велико от нее поражение, – отмечал летописец ал-Карахи. – Имам собрал для пушки порох и велел собрать ядра на местах сражений у Ашильта, Ахульго и др.»8 (т. е. в местах крупных сражений). В мастерской было изготовлено несколько хороших орудий, и в поход 1843 г. Шамиль выступил, имея три пушки собственного литья9.
Сохранились сведения об изготовлении пушек малых размеров. «Известный среди нас искусством гидатлинец Муртазали, – вспоминал Абдурахман, зять Шамиля, – отлил нам небольшие пушки с печатью Шамиля. Они были хорошего качества, неплохо стреляли в боях»10.
В 1843 г. во время успешных военных действий против царских войск Шамилем были взяты трофейные: четыре 6-фунтовые пушки, четыре ¼-пудовых единорога, два 10-фунтовых горных единорога и две 5-фунтовых мортирки11. При поражении русских войск в 1845 г. (Даргинская экспедиция) в руки горцев попало три горных орудия12.
Тем не менее, дефицит артиллерии сказывался, в связи с чем Шамиль пытался просить помощи у турецкого султана и его окружения. Так, в письме к Ибрагим-паше-беку (1843), одному из приближенных султана (халифа) Абдул-Меджида I, Шамиль пишет: «…Просим Ибрагим-паша-бека прислать к нам двух людей, искусных в делании оружия, военных снарядов и в извлечении железа, серебра и прочих материалов из земли. Об этих людях он может просить даже самого халифа, если найдет нужным»13.
В последующем, когда артиллерийское дело в имамате относительно наладилось, Шамиль, в одном из писем к султану, просит «оградить его величайшей силой», при этом сообщая о некоторых успехах: «…Теперь у нас по милости Божией развились умы и понятия об оружии для военных действий: отливаются орудия, делается порох и конгревовые ракеты, которые в военное время вредят столько же, сколько и самые орудия»14.
Однако помощи из Османской империи так и не поступило, Турция сама переживала не лучшие времена, поэтому от султана приходили лишь слова поддержки и посылка различных фирманов, орденов, знамен и пр.
Литье орудий
Благодаря записи рассказа Шамиля, сделанной приставом А. Руновским15, можно примерно представить картину всего процесса изготовления артиллерийских орудий в литейной мастерской в Ведено, ставке Шамиля (рис. 1). Вначале изготовлялась цельная, цилиндрической формы опока, длиною около 2 м, в диаметре ее размеры колебались от 50 до 70 см. Опока изготовлялась из железных прутьев, шириною в 3–4 см, толщиною в 1 см. С одного конца прутья переплетались, образуя круглое, плоское дно. Между прутьями имелись промежутки, через которые, по окончании процесса отливки, выбивалась глина. Опока оковывалась в трех, а иногда и четырех местах массивными железными обручами. Ее дно плотно укладывалось сырой глиной, после чего в центре опоки вставлялась форма орудийного ствола, сделанная из дерева; пустое же пространство между стенками опоки и формой набивалось глиной, которую смачивали водой и плотно утрамбовывали.
Приготовленную таким образом опоку ставили на землю, обкладывали со всех сторон дровами и поджигали. Железный каркас и глина накалялись, а деревянная форма, дополнительно политая нефтью, сгорала. Образовавшийся уголь вынимали специальным черпаком. Остывшая опока переносилась к приготовленной яме, куда вертикально опускалась так, чтобы верхняя часть находилась чуть ниже уровня земли. После этого в центр формы опускали железный цилиндрический брус, оканчивающийся тупым концом (все орудия отливались камерными). Брус предварительно обмазывали глиной, пере
Рис. 1. Отливка орудия Шамиля: 1) горн; 2) окно для заполнения горна; 3) отверстия для дутья; 4) медь; 5) стержень для создания канала ствола; 6) глиняная форма; 7) железная основа; 8) опок; 9) летник; 10) пробка; 11) окно для наблюдения за плавкой
мешанной с золой. Диаметр бруса зависел от калибра, какой хотели придать орудию. В верхнем конце бруса имелось отверстие, сквозь которое продевался железный прут, опускавшийся на землю и не допускавший, таким образом, чтобы конец бруса дошел до конца формы. Вследствие этого внизу оставалось расстояние достаточное, чтобы образовать дно и торель орудия.
После этих действий над ямой складывался большой каменный конусообразный горн из камня и огнеупорной глины. На дне горна, по направлению оси канала орудия, проделывалось отверстие, которое на время плавки металла затыкалось железною втулкой. В своде горна, над поверхностью металла, проделывались три окна для закладки металла и угля и для контроля за ходом плавки. Дутье устраивалось ниже. Когда горн был окончательно готов, в него закладывали количество металла, необходимое для отливки орудия. Кроме меди, других металлов не употребляли, но так как вся медь была с полудою (котлы, тазы и прочая посуда, конфискованная по разным причинам), то это делало менее чувствительным отсутствие бронзы.
После меди в горн насыпался уголь, которого на каждую отливку требовалось не менее ста пудов. Когда металл расплавлялся, из дна горна особыми щипцами вытаскивали пробку, и расплавленная медь стекала в форму. Через несколько дней после того, как отливка остывала, опоку вынимали из ямы, глину разбивали и вытаскивали готовый орудийный ствол. Внешние стенки пушки, так же как и канал ствола, всегда бывали шероховатыми. Канал опиливали и выравнивали ручными средствами, а само тело орудия обтирали железными брусками и точильным камнем, после чего просверливали затравку. В некоторых случаях качество отливки было сравнительно неплохим, хотя, конечно, и уступало заводскому16. На стволе выбивалось клеймо с именем имама – «Шамуиль»17. По окончании работ проводили испытание, для чего заряжали пушку двойным, а то и тройным зарядом. Многие орудия не выдерживали пробы и разрывались, поэтому, из предосторожности, фитиль при испытании употреблялся очень длинный, а прислуга пряталась за каким-либо укрытием.
Орудия отливались преимущественно небольшие. Так, например, у телетлинского наиба Абдурахима была пушка, изготовленная в Ведено, длиной около 70 см. «Потребные для этой пушки заряды были так малы, что один человек мог нести до двадцати зарядов. Принадлежащие к ним ядра были с половину кулака»18.
Как свидетельствуют источники, за все время правления Шамиля было отлито 40–50 орудий, из которых годными к использованию было признано всего 12–14 пушек19.
Рис. 2. Пушка, отлитая оружейниками имама Шамиля. Собрание Дагестанского государственного объединенного музея
Один из сохранившихся образцов орудий, отлитых оружейниками Шамиля из чугуна, в настоящее время находится в собрании Дагестанского государственного объединенного историко-архитектурного музея (рис. 2). В 1925 г. из Государственного музейного фонда (Москва) пушка поступила в создающийся музей в Махачкале.
Общая длина орудия – 940 мм. Дульная часть ствола к концу несколько расширена. Диаметр расширенной части – 74 мм. Толщина стенок дула – 16 мм. Калибр – 42 мм (рис. 3). Также немного расширено дно ствола (казенная часть), в конце которого сооружен прицел в виде треугольного разреза. У самого дна канала в стенке орудия справа, над небольшим плоским выступом, имеется сквозное отверстие – запал (d = 8 мм), через который заряду сообщался огонь при выстреле (рис. 4).
Рис. 3. Дуло пушки оружейников Шамиля
Рис. 4. Запал пушки оружейников Шамиля
Диаметр каждой цапфы – 30 мм. Длина канала – 937 мм.
Никаких клейм и других знаков на поверхности орудия нет, данных о том, как была приобретена пушка, также не сохранилось. Скорее всего, она трофейная, захваченная у горцев после сражения или же в связи с окончательным завершением военных действий. По всей видимости, пушка устанавливалась на деревянном лафете.
Лафеты
Лафеты для орудий изготовлялись мастерами по образцу противника, при этом изымали ряд частей, считавшихся, по мнению горцев, лишними20. О качестве лафетов сам Шамиль рассказывал, что в Гунибе они «были так ветхи и вообще дурные, что при каждом выстреле орудия выскакивали из своих гнезд; оковки и винты разлетались далеко в разные стороны... Подъемных клиньев совсем не было, а вместо них защитники Гуниба употребляли большей или меньшей величины камни, смотря по наклону орудия»21.
Лафеты изготовляли и русские солдаты перебежчики, находящиеся в Ведено. «Беглые солдаты, – докладывал Устархана, житель селения Катер-юрт, – смотрят за ними и деятельно занимаются постройкою лафетов, зарядных ящиков и колес, часть коих совершенно готова и окрашена зеленою краскою»22.
Пушки Шамиля перевозились упряжками, подобными русским, из нескольких лошадей. «И надо отдать справедливость, – вспоминал современник, – что, при столь непривычной для горцев упряжи, все движения были чрезвычайно быстры и не уступали нашим»23. Иногда горцы; так же, как и в регулярной артиллерии, подбирали лошадей для одной упряжки по масти24.
Обслуживали орудия, в основном, беглые русские солдаты. Местные жители, привлекавшиеся в качестве орудийной прислуги, освобождались от всех видов повинностей. Их обучал беглый русский фейерверкер, назначенный на эту должность имамом25.
Боеприпасы
Определенные трудности представляло снабжение артиллерии Шамиля боеприпасами. Это в равной степени относилось как к пороху, так и к снарядам различных типов.
Порох изготавливался самым простым методом. Во многих селениях на площади или возле мечети находился большой камень, с выдолбленной в середине глубокой выемкой, представлявшей собой ступку (рис. 5). Житель села, нуждаясь в порохе, собрав все необходимые материалы (селитра, сера, уголь) и рас
Рис. 5. Каменное приспособление для выделки пороха в селении Ашильта (Дагестан)
положив их в «ступке, придвигал к ней другой камень и укреплял на нем деревянный рычаг, к которому приспосабливался деревянный пест, и затем, при помощи двух-трех человек, приводил устройство в движение. При действии рычага пест дробил селитру, серу и уголь. В полученный порошок добавлялось немного воды, и образовавшееся «тесто» перекладывалось в мешок, сшитый из невыделанной, тонкой подбрюшной кожи барана. Усилиями нескольких человек мешок приводился в быстрое движение, продолжающееся до тех пор, пока из теста не образовывались зерна, которые затем пересыпали в решето и просеивали. Процеженные крупинки и представляли собой порох, готовый к применению. Оставшиеся в решете крупные зерна пересыпались в мешок, который вновь трясли. Приготовленный таким образом порох имел буро-зеленый цвет, портился от небольшой сырости, при сожжении оставлял много копоти и редко бывал хорошего качества. Выделка пороха в больших количествах производилась в Дарго, Унцукуле, Ведено, Гунибе26.
Веденский пороховой завод представлял собой длинное деревянное двухэтажное строение, в верхнем этаже которого бы ла устроена мельница с деревянными жерновами, приводивши мися в движение водою из нарочно проведенной через завод ка навы27. На двух длинных фасах нижнего этажа были установлены 24 каменные ступы, по двенадцати с каждого фаса. При этих ступах были устроены рычаги с тяжелыми деревянными пестами, обитыми листовою медью. Рычаги приводились в движение тоже посредством водяных приводов.
Сера и селитра доставлялись в эти мастерские жителями Тлоха, Муно, Гуниба, Хоточ, Хиндах, Койсубулинского и Андалалского обществ, которым эта обязанность засчитывалась вместо воинской повинности28, а кроме того, каждое семейство получало из казны имама по 1,5 р. серебром29.
Непростым было и снабжение артиллерии снарядами. По показаниям русских солдат и офицеров, бывших в плену, к 1843 г. в Дарго, ставке Шамиля, была создана небольшая литейная мастерская, в которой изготовляли ядра и картечь30. По рассказу Абдурахмана, на ядрах выбивалось клеймо «Шамуиль», а также надпись «Да возвеличит и возвысит его Бог еще больше!»31
Поскольку качество производимых Шамилем снарядов было невысоким и изготовлялись они в небольшом количестве, главным источником пополнения боеприпасов были трофеи. Самый крупный «урожай» трофейных запасов снарядов горцам достался после взятия ими русской крепости при Цатанихе в 1843 г. – 30 000 различных снарядов, которые они перевезли в Хидатли и хранили на складе, высеченном в скале32. Во время осады Чоха русскими ядрами были заполнены три дома.
Практиковался сбор ядер и картечи, выпущенных русской артиллерией, после боя, что поощрялось Шамилем в виде отмены установленного налога для жителей некоторых селений33.
Горцы умели начинять гранаты (рис. 6), однако нередко, ввиду дефицита пороха и запалов, они заполняли их песком и стреляли ими, как ядрами34
В некоторых сражениях, когда не хватало снарядов, пользовались каменными ядрами, выделывавшимися тут же на месте (рис. 7). В других случаях стреляли осколками топоров и других железных инструментов35. Наконец, однажды горцы отливали ядра из чугуна, материалом послужили орудия, брошенные русскими в Хунзахе в 1844 г.36
Рис. 6. Граната
Рис. 7. Каменное ядро
Ракетостроение
Интересной особенностью артиллерийского дела в имамате можно считать использование трофейных и создание собственных ракет. Изготовлялись они в слободе, где проживали русские перебежчики, расположенной недалеко от местожительства Шамиля в Ведено. По свидетельству Абдурахмана, ракеты готовил бывший русский солдат Урус-Хасан, параллельно обучая этому делу горцев, и впоследствии этим стали заниматься местные мастера37.
В 1933 г. А.Н. Генко, исследуя карту ставки Шамиля в Ведено, из архива графов Шуваловых, переданную с другими материалами в Рукописное отделение библиотеки Академии наук, а затем в Историко-археографический институт, автором которой являлся Хаджжи Йусуф (Сафаров)38, обратил внимание на несколько «различных изображений, нанесенных на карту слева от Ведено…»39 (рис. 8). Над схемой одного помещения, как отмечает А.Н. Генко, «изображено 15 неясного назначения предметов (не то копий, не то шомполов), приписано “Это дом, где сохраняются yalunus”»40.
Здесь же А.Н. Генко отмечает, что «yalunus» – «слово не арабское, установить происхождение и точное значение затруднительно»41. По справедливому заключению М. Мусаева, слово «yalunus» – не арабского, а аварского происхождения, и на аварском языке звучит как «гъалупуш», т. е. ракеты42. Подтверждением этому может служить перехваченное русскими письмо имама Шамиля, адресованное турецкому султану Абдул-Меджиду в 1843 г., в котором он пишет: «Из числа оружий мы делаем большие ружья, также сами делаем и порох; кроме сего мы делаем стрелы в большом размере, бросаемые посредством пороха. Стрелы эти вреднотворностью равняются большим ружьям, их на нашем языке мы называем галуфушь»43.
Рис. 8. Фрагмент карты Хаджжи Йусуфа с изображением помещения для хранения ракет
Примечательно, что переводчик письма, капитан Ахундов, высказывает предположение, что «галуфушь» – это «конгревые» ракеты44. То есть речь идет о так называемой «ракете Конгрива», разработанной Уильямом Конгривом и состоявшей на вооружении армии Великобритании в первой половине XIX в.,
Рис. 9. Из разработок Конгрива, 1814 г.
позже принятой на вооружение во многих других армиях мира, в том числе и в России. Сопоставление чертежей Конгрива (рис. 9) и рисунка Хаджжи Йусуфа на карте убедительно подтверждает рассказ Абдурахмана о производстве ракет в имамате и предположение М. Мусаева о том, что на карте, которую изучал А.Н. Генко, изображены именно эти ракеты.
Как известно, ракета Конгрива была пороховой, с оболочкой из листового железа и основанием, прикрывавшимся диском с отверстием посередине, из которого при пуске выходила реактивная струя, а направление пущенной ракеты координировал шест-стабилизатор.
Однако полностью освоить это оружие, в то время еще недостаточно разработанное даже в европейских армиях, горцы не смогли, и, судя по сохранившимся данным, боевое применение ракет с их стороны, в основном, оканчивалось неудачей.
Например, в ночь с 18 на 19 февраля 1853 г. горцы использовали ракеты против лагеря русских войск, расположенного у ручья Шевдон. Ракеты не причинили русским никакого вреда, так как они то «подымались сажен на пять, и с этой высоты или об ратно спускались к горцам, или разрывались, освещая на мгно вение лагерь»45.
К тому же на их изготовление требовалось железо и качественный порох, которые всегда были дефицитом. Так, в 1854 г. во время похода в сторону Кахетии горцы сорвали с одной из башен на Лезгинской линии железную крышу, которая впоследствии использовалась для изготовления ракет46.
«Был у нас и железоплавильный завод, – вспоминал Абдурахман, – но через короткий срок им перестали пользоваться из-за отсутствия (у нас) умения плавить железо. Оно дробилось при ударе молотком»47.
«…Могли перещеголять все народы земного шара»
Горцы применяли различные виды стрельбы. В большинстве случаев они стреляли навесно, в связи с чем сильно снижалась эффективность их орудий, но нередко велся настильно-рикошетный огонь, который наносил потери противнику. Орудия устанавливались на выгодных позициях и дополнительно укреплялись. «Неприятельская батарея, – вспоминал современник, – вся освещенная солнцем, рисовалась, как на ладони. Видна была ее прочная одежда из толстых брусьев, окутанных кругом колючкою и валежником»48. Вместе с тем артиллерия Шамиля отличалась большой подвижностью на поле боя, а также в труднопроходимых местах благодаря использованию конной тяги.
Предохраняя свои пушки от неприятеля, горцы достигли совершенства в искусстве моментально снимать с огневой позиции и прятать орудия в различных труднодосягаемых местах. По словам очевидцев, «в искусстве прятать свою артиллерию в минуту крайней опасности горцы... могли перещеголять все народы земного шара»49.
Шамиль предписывал беречь орудия не только ввиду их сложного изготовления, но и, как нам представляется, по той причине, что наличие артиллерии в его армии придавало имаму престиж в глазах подвластных народов.
«Артиллерия у Шамиля доходила до ста орудий…»
Вся артиллерия горцев имамата находилась непосредственно в распоряжении Шамиля, который в зависимости от обстоятельств распределял ее между своими наибами. Так, в письме к своему наибу Галбацу имам писал: «Я разрешил тебе взять два орудия в твой вилайет»50. По велению имама мобильные пушки находились у некоторых наибов, например у Талхика ал-Чачани, а также у Османа ал-Чачани и у наиба вилайата Кехи и Мартана Саадулы, у (хунзахского) наиба Хаджи-Мурада ал-Авари51.
Среди опытных горцев-артиллеристов и начальствующих артиллерией можно отметить таких, как Талхик из с. Шали, Яхья Хаджи из с. Чиркей, наибы Сухаиб из с. Арсеной, МухаммадМирза Анзоров из Малой Кабарды и др.
Пушки крупных размеров, большей частью трофейные, использовались для укрепления крепостей: в селении Карата, резиденции Гази-Мухаммада, сына Шамиля, в крепостях Улиб, Чох и др. В Ирибе, одной из сильнейших крепостей Шамиля, находилось девять орудий разных калибров52.
Установить точное количество пушек, бывших в распоряжении Шамиля, сложно, поскольку оно постоянно менялось, можно лишь констатировать их число по различным источникам. По словам наиба Хаджи-Мурада, в 1851 г. у Шамиля было до 30 орудий русского литья53. Из беседы Шамиля с М. Казем-Беком в октябре 1859 г. в Санкт-Петербурге известно, что «артиллерия у Шамиля доходила до ста орудий»54. По другим данным, в течение 1856–1859 гг. царскими войсками у горцев было отбито 60 орудий55, а на заключительном этапе военного противостояния командующий Кавказской армией князь А.И. Барятинский во всеподданнейшей телеграмме от 22 августа 1859 г. докладывал: «48 пушек, все крепости и укрепления неприятельские в наших руках»56. Фотография монумента на площади Гуниба (вторая половина XIX в.), возведенного в честь памятных событий, указывает на 11 пушек, принадлежавших Шамилю (рис. 10).
Несколько иная обстановка была на Западном Кавказе, где артиллерия стала использоваться местными горцами раньше, чем в Чечне и Дагестане. Здесь пушки являлись собственностью отдельных владельцев, и артиллерия не достигала такого развития, которое она получила в войсках имама. В лучшем положении орудия были у черкесов, ведущих военные действия на черноморском побережье, «поскольку фактически ими распоряжались и обслуживали их турецкие и европейские агенты, засылаемые на Кавказ»57.
Таким образом, за сравнительно короткий срок имаму Шамилю в непростых условиях и при дефиците соответствую-
Рис. 10. Дагестан. Гунибская площадь. Орудия, принадлежавшие Шамилю. Фотография. Вторая половина XIX в.
щей материально-технической базы, удалось создать боеспособную артиллерию. Несмотря на то что она уступала артиллерии русской регулярной армии, данный факт не может не вызывать удивления. Артиллерия как род войск, тогда впервые созданная на Кавказе, явилась знаменательным фактом в деятельности имама Шамиля по созданию им регулярных вооруженных сил.
1 Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. М.-Л., 1939; Вилинбахов В. Артиллерия Шамиля / УЗ ИИЯЛ ФАН. Махачкала, 1963. С. 159–172; Дадаев Ю.У. Государство Шамиля. Махачкала, 2006 и др.
2 Хроника войн Джара. Баку, 1931. С. 30.
3 Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи / Пер. А. Барабанова. М.-Л., 1941. С. 44.
4 Там же. С. 49.
5 Дневник полковника Руновского, состоявшего приставом при Шамиле во время пребывания его в гор. Калуге, с 1859 по 1862 год / АКАК. Тифлис, 1904. Т. XII. С. 1400.
6 Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи. С. 151.
7 Отношение ген.-адъют. Нейгардта ген.-адъют. Чернышеву о положении в Аварии // Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20–50 гг. XIX в. Сб. док. (далее ДГСВК). Махачкала, 1959. С. 387.
8 Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи. С. 152.
9 Гаджи-Али. Сказания очевидца о Шамиле / Сост., вступ. ст., коммент. и общ. ред. В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1995. С. 36; Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи. С. 152.
10 Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний. Махачкала, 1997. С. 107.
11 См.: Юров А. 1843 год на Кавказе // Кавказский сборник. Тифлис, 1882. Т. VI. С. 101.
12 Дельвиг Н. Воспоминания об экспедиции в Дарго // Военный сборник. 1864. № 7. С. 214.
13 Центральный государственный исторический архив Грузии (Далее ЦГИАГ). Ф. 1087. Д. 353. Л. 115. Подлинник.
14 ЦГИАГ. Ф. 1083. Оп. 6. Д. 964. Л. 2. Перевод с арабского, современный документу.
15 Дневник полковника Руновского… С. 1399.
16 Волконский Н. 1856 год в Чечне // Кавказский сборник. Тифлис, 1879. Т. 3. С. 571.
17 Выдержки из записок Абдурахмана сына Джемалэддинова о пребывании Шамиля в Ведене и о прочем. Тифлис, 1862. С. 23.
18 Там же.
19 Дневник полковника Руновского… С. 1400.
20 А.В. Воспоминания о былом // Военный сборник. 1872. № 2. С. 341.
21 Дневник полковника Руновского… С. 1400.
22 ДГСВК. С. 498.
23 А.В. Указ. соч. С. 342.
24 Дельвиг Н. Указ. соч. С. 198.
25 А.В. Указ. соч. С. 342.
26 Дневник полковника Руновского… С. 1399.
27 Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи. С. 223; Дневник полковника Руновского… С. 1399.
28 Прозрителев Г.Н. Кавказское оружие. Ставрополь, 1915. С. 18.
29 Дневник полковника Руновского… С. 1399.
30 ДГСВК. С. 365.
31 Выдержки из записок Абдурахмана… С. 23.
32 Потто В. Гаджи-Мурат // Военный сборник. 1870. № 11. С. 180.
33 А.В. Указ. соч. С. 341.
34 Потто В. Из записок кавказца // Военный сборник. 1871. № 1. С. 129.
35 Дневник полковника Руновского… С. 1400.
36 Там же.
37 Выдержки из записок Абдурахмана… С. 23.
38 Хаджжи Йусуф был офицером османской армии, пока волей судьбы не оказался в имамате, где с начала 1841 г. (предположительно) долгое время активно содействовал успехам Шамиля, впоследствии уличен в измене и арестован. После нескольких лет ссылки, Йусуф бежал в Грозную в конце 1856 г. О дате и месте смерти не известно.
39 Генко А.Н. Арабская карта Чечни эпохи Шамиля // Записки Института востоковедения Академии наук. Т. 2. Вып. 2. Л., 1933. С. 30.
40 Там же.
41 Там же. С. 36.
42 Мусаев М.А. «Карта страны Шамиля на 27 мухаррама 1273 г.» Хаджжи Йусуфа Сафар-заде // Вестник института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. 2013. № 2. С. 42–56.
43 ЦГИАГ. Ф. 1087. Д. 353. Л. 114. Подлинник.
44 Там же.
45 А.В. Указ. соч. С. 344.
46 Игнатович Д.Ю. Боевая летопись 82-го пехотного Дагестанского Его Императорского Величества Великого князя Николая Михайловича полка во время Кавказской войны (1845–1861 гг.) Тифлис, 1897. С. 192. Прим. 321.
47 Абдурахман из Газикумуха… С. 109.
48 Волконский Н.А. Погром Чечни в 1852 г. // Кавказский сборник. Тифлис, 1880. Т. V. С. 80.
49 К. Обзор статей на Кавказе в 1846 г. // Кавказский сборник. Тифлис, 1894. Т. XV. С. 170.
50 ДГСВК. С. 483.
51 Абдурахман из Газикумуха… С. 107.
52 С.К. Покорение Дагестана в 1859 году // Военный сборник. 1863. № 11. С. 67.
53 Потто В. Гаджи-Мурат. С. 180.
54 Казембек М.А. Мюридизм и Шамиль // Русское слово. 1859. № 12. С. 222.
55 Фадеев Р. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860. С. 132.
56 АКАК. Тифлис, 1904. Т. XII. С. 1171.
57 Вилинбахов В. Артиллерия Шамиля. С. 168.
Комментарии