Е.В. Бей (Москва) ВОЕННЫЙ МИНИСТР ГЕНЕРАЛ ОТ ИНФАНТЕРИИ А.А. ПОЛИВАНОВ И ЕГО РОЛЬ В ПРЕОДОЛЕНИИ КРИЗИСА ВООРУЖЕНИЯ 1915–1916 ГОДОВ
Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи
Часть IСанкт-Петербург
©ВИМАИВиВС, 2016
©Коллектив авторов, 2015
© СПбГУПТД, 2016
Алексей Андреевич Поливанов – известная фигура в отечественной историографии Первой мировой войны (1914–1918). К личности этого военного и государственного деятеля последнего десятилетия монархии историки в общем относятся благожелательно, характеризуя генерала как принципиального, ответственного сторонника реформ и блестящего администратора. Принято считать, что за недолгое время управления Поливановым Военным министерством (с июня 1915 по март 1916) острый кризис в снабжении армии был в целом преодолен. В данной статье мы постараемся выяснить, насколько верны данные утверждения, поставив рассматриваемую персоналию отечественной истории на должное место.
Алексей Андреевич родился 4 марта 1855 г. в семье потомственных дворян Костромской губернии1. Получил прекрасное образование, окончив Николаевское инженерное училище в 1874 г., Николаевскую инженерную академию в 1880 г. (по 1-му разряду) и Николаевскую академию Генерального штаба в 1888 г. (первым в своем классе). Участвуя в Русско-турецкой войне (1877–1878) был тяжело ранен пулей навылет в правую сторону груди в бою под Горным Дубняком2. Последствием ранения оказалась утрата подвижности в плече и шее, «лицо Алексея Андреевича было свернуто несколько набок, его часто всего передергивало»3.
Однако, несмотря на физический недостаток, Поливанов уверенно поднимался по ступеням военной карьеры и с успехом служил сначала в Киевском военном округе, а потом в Главном штабе, где был редактором официальных ведомственных изданий: журнала «Военный сборник» и газеты «Русский инвалид». Следует отметить, что до пятидесятилетнего возраста карьера Алексея Андреевича ничем особенным не отличалась от карьеры заурядного офицера Генерального штаба того времени.
Русско-японская война (1904–1905) отвлекла существенную часть офицеров Генерального штаба на фронт, и этот фактор в том числе повлиял на стремительный карьерный рост генерал-майора (произведен за отличие в 1899 г.)4, достигшего всего за полтора года поста товарища (помощника) военного министра империи. В этой должности Поливанову приходилось обычно выступать представителем Военного министерства в законодательных учреждениях. Начиная с 1906 г. генерал сблизился с членами комиссии Государственной думы по обороне, особенно с А.И. Гучковым – одним из основателей и председателем либерально-консервативной партии «Союз 17 октября». Ум, высокая работоспособность, а также блестящие административные навыки способствовали популярности Алексея Андреевича в среде представителей Думы и общественности. В свою очередь такое положение значительно облегчало проведение законопроектов, однако в придворных кругах вызвало обвинения Поливанова в «левизне».
Чем ближе он становился к А.И. Гучкову, тем дальше отстранял его на задний план военный министр генерал В.А. Сухомлинов. В конце концов, в 1912 г. товарищ военного министра был отстранен от занимаемой должности с оставлением членом Государственного совета. Основной причиной послужил скандал, раздутый Гучковым при содействии Поливанова вокруг жандармского подполковника С.Н. Мясоедова с целью пропаганды «заслуг» октябристов в деле государственной обороны, дискредитации военного министра и последующей его замены генералом Поливановым. В 1912 г. эта интрига провалилась, но во время войны у ее авторов появился шанс добиться реванша5.
В 1915 г. выявившийся острый недостаток боевого снабжения и другие недочеты Военного министерства стали предметом усиленной критики думских либералов, упрекавших военные и государственные структуры в коррупции и неспособности наладить дело. Персональная же ответственность возлагалась на военного министра В.А. Сухомлинова.
Помощник военного министра генерал-лейтенант А.А. Поливанов и товарищ морского министра вице-адмирал И.К. Григорович. 1910 г.
В начале мая председателю Государственной думы М.В. Родзянко удалось добиться от Николая II осуществления предложения торгово-промышленных кругов по созданию Особого совещания по обороне под председательством военного министра6. Эта инициатива была немедленно поддержана Верховным главнокомандующим – великим князем Николаем Николаевичем, так как задуманное Совещание должно было стать связующим центром между общественными организациями, военной промышленностью и фронтом (т. е. Главковерхом).
Ближайший сотрудник председателя Госдумы Я.В. Глинка в своем дневнике отмечал, что «Сухомлинов сперва противодействовал утверждению этого Совещания, потом ухватился за него, думая таким образом упрочить… свое положение»7. 14 мая генерал Сухомлинов внес в Совет министров проект Положения об Особом совещании.
Создание «Особого совещания для объединения мероприятий по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия», где председательствовал Сухомлинов, еще более обострило давние противоречия между ним и Николаем Николаевичем, поскольку последний стремился к тотальному подчинению себе тыла армии. Планы Ставки были решительными – там искали опоры в общественности, причем иногда этот поиск слабо маскировался соображениями тактического характера8. В итоге, Верховный главнокомандующий сумел добиться отставки Сухомлинова, скомпрометировав его «шпионским» мясоедовским «делом», которое было организовано при сильнейшем давлении на суд со стороны великого князя и генерала Поливанова. «Доверие к Сухомлинову окончательно подрывалось, говорили даже об измене. Непоколебимой оставалась только вера в верховного главнокомандующего в. к. Николая Николаевича», – вспоминал М.В. Родзянко9.
При поддержке Верховного главнокомандующего Поливанов назначен сначала управляющим Военным министерством, а с 10 сентября 1915 г. военным министром, возглавившим по должности Особое совещание по обороне государства. В Ставке ликовали, там уже открыто обсуждались подробности нового политического курса «на общественность», принятого по настоянию Главковерха10. Думские друзья Алексея Андреевича рекламировали нового министра как безупречно честного и принципиального человека, приписывая ему все положительное, что было сделано в армии в предвоенные годы. Министр иностранных дел Российской империи С.Д. Сазонов отмечал, что качества политика были в высшей степени присущи личности Поливанова: «Знающий себе цену и честолюбивый, он с нетерпением ожидал благоприятной минуты, чтобы выдвинуться на первый план и занять подобавшее ему место. По убеждениям своим он примыкал к либеральным партиям»11. Подобная замена была явной уступкой общественности, тем более ожидалось скорое открытие четвертой сессии Государственной думы IV созыва, и было очевидно, что деятельность Сухомлинова – преданного монархиста и доверенного лица императора – была бы подвергнута в ней беспощадной критике.
Почти сразу же по вступлении в должность военный министр заявил французскому послу Ж.М. Палеологу о том, что русские смогут снова начать двигаться вперед уже «к концу декабря»12. Поражения России в военной кампании 1915 г. практически обескровили русскую армию. Поэтому для выполнения таких громогласных заявлений требовалось привести в надлежащее состояние систему подготовки и пополнения личного состава. Чтобы обеспечить призываемый контингент и Действующую армию всем необходимым, следовало разрешить проблемы плохого материально-технического обеспечения войск, нехватки оружия и «снарядного голода».
Российский политический деятель А.И. Гучков. 1910 г.
Ответом Поливанова стало поднятие призывных квот и призыв групп запасников, прежде освобожденных от службы (единственных кормильцев, ратников II разряда и т. д.). В результате за сравнительно короткий срок русская армия получила дополнительно около двух миллионов человек13.
Другой вопрос, насколько подготовлеными оказались поставленные под ружье новобранцы, которых даже стали называть «поливановцами»? Специалист по российской военной истории У. Фуллер справедливо замечает, что далеко не все были в хорошей физической форме, учитывая увеличенный призывной возраст; более того, путь от призывного пункта до маршевой роты и далее в окопы на передовую был столь стремительным, что новые рекруты успевали пройти лишь первичную подготовку14. Сложившуюся ситуацию усугублял острый недостаток унтерофицеров и офицеров – за первый год войны выбыл из строя едва ли не весь кадровый офицерский состав15. Естественно, что в отсутствие компетентных инструкторов новые рекруты и на фронте мало чему могли научиться.
Следует отметить, что ситуация с артиллерийским снабжением, военной амуницией также улучшилась. Возглавив Особое совещание по обороне, Поливанов сразу же расширил его состав, делая упор на представителей «общества», в том числе и только что возникшее детище А.И. Гучкова – Военно-промышленный комитет.
В августе 1915 г. работало уже пять Особых совещаний – государственных учреждений для руководства различными отраслями военной экономики. Они имели многочисленные комитеты и комиссии, а также своих представителей на местах. При необходимости согласования действий всех Совещаний собирались объединенные заседания под председательством военного министра16.
Теперь, по примеру других воюющих стран, экономика (и практически вся тяжелая промышленность) страны была сосредоточена на удовлетворении потребностей армии. К концу 1916 г. 1800 фабрик и заводов были заняты исключительно в военном производстве; 604 из них изготовляли боеприпасы, причем за год стоимость их продукции (с учетом инфляции) утроилась17. В 1916 г. отечественной промышленностью было произведено 3721 трехдюймовое орудие, по сравнению с 1349 в 1915 г. Столь же впечатляющие результаты были достигнуты в производстве снарядов – в 1915 г. с конвейеров сошло почти 10 млн штук, и почти 31 млн в следующем году18.
Говоря о недостатках аппарата Особых совещаний, следует отметить его громоздкость. «Совещание было слишком многоголовым, чтобы быть рабочим и достаточно продуктивным: 50–60 человек, да еще такого разношерстного состава», – вспоминал бывший начальник Главного артиллерийского управления (ГАУ) генерал А.А. Маниковский19. К тому же работа Совещаний затруднялась сложной системой прохождения дел и взаимодействия с военным ведомством.
В результате эта система не привела ни к рационализации, ни к централизации экономики и, напротив, стала источником дублирования функций, злоупотреблений и непроизводительных расходов. В своем военно-историческом исследовании Е.З. Барсуков так охарактеризовал вышеозначенную проблему: «Военный министр, как председатель особого совещания, которое было при нем лишь “совещательным” органом, являлся якобы полным хозяином дела, но на самом деле, как ставленник инициаторов и других более влиятельных членов совещания, он был послушным орудием в их руках и они делали, что хотели и что сулило им извлечь побольше личных выгод из войны.
Заседание Государственной думы. 1915 г.
Особое совещание состояло главным образом из таких “общественных деятелей”, которые ставили себе задачу – доказать во что бы то ни стало, во-первых, полную несостоятельность военного ведомства в деле обеспечения армии боеприпасами, а во-вторых, что “спасение родины” находится в их руках»20.
Для оптимальной работы промышленности в условиях Первой мировой войны требовалась экономическая диктатура, но в широких кругах общества, как и в промышленных кругах, даже сама эта идея вызывала резко отрицательное отношение. В ежегоднике газеты «Речь» за 1915 г. – центральном органе кадетской партии – между прочим заявлялось, что «свободная промышленность, опирающаяся на принципах личной инициативы и свободной предприимчивости, скрывает в себе гораздо больше творческих сил, более действенных, чем промышленность, находящаяся под режимом принуждения и внешней регламентации»21. Налицо была слабость государственной власти, в целом, и ее экономической политики, в частности, не позволявшая изменить складывающуюся тенденцию.
Когда в декабре 1914 г. и феврале 1915 г. ГАУ и военный министр В.А. Сухомлинов вновь, как и в первые дни войны, обратились в Совет министров с предложением утвердить проект «об особом положении» в государственной военной промышленности, правительство опять не поддержало его22. В итоге Совет министров трижды отклонял законопроект о милитаризации заводов, работавших на оборону. «Несомненно, что он боялся рабочих. Так же точно он не смел по-настоящему бороться со злоупотреблениями промышленников», – заключал в своем исследовании известный военный теоретик Н.Н. Головин23.
В целом нельзя отрицать положительной роли созданных Особых совещаний, в особенности «Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства», ставшего ключевым институтом в расширении участия российской промышленности в работе на нужды фронта.
Совершенно другое дело – военно-промышленные комитеты (ВПК). Идея их создания была провозглашена во время IХ торгово-промышленного съезда, проводившегося в Петрограде в конце мая 1915 г. Организованные буржуазией ВПК стали важным событием, как в экономической, так и в политической жизни страны. Созданные под лозунгами помощи в деле снабжения армии, они быстро разрослись в мощную общероссийскую организацию, претендующую в своей деятельности на исполнение ряда государственных функций и руководившую работой многих тысяч предприятий России.
Еще одним важным следствием съезда стало создание 27 июля Центрального ВПК под председательством единогласно избранного А.И. Гучкова. Комитеты очень быстро начали возникать в разных городах. В целях установления своего контроля над политической жизнью страны Военно-промышленные комитеты создавались даже там, где не было не только военной, но и вообще любой промышленности (в Андижане Ферганской обл., Кургане Тобольской губ., Петропавловске Акмолинской губ., Дагестане и др.). Бесполезность этих учреждений для нужд обороны признавалась даже их организаторами24. К 1916 г. было создано 220 местных ВПК, объединенных в 33 областных.
С приходом генерала А.А. Поливанова в Военное министерство кредиты, отпускаемые ВПК, постоянно росли. На 15 сентября 1915 г. комитетам было отпущено 7500 тыс. р. На 1 октября – 8500 тыс. р. На 1 ноября – 12 619 тыс. р. Резко и совершенно непропорционально росли и выдаваемые авансы. В результате к декабрю 1915 г. из выделенных ВПК 15 954 457,25 р. авансом было выплачено 12 932 346,81 р., т. е. свыше 81 %25. Насколько оправдано было такое доверие? Учитывая то, что колоссальная нажива частных предпринимателей на военных поставках ни у кого не вызывала сомнений, и ее не отрицали даже сами поставщики. На заседании Совета министров 3 ноября 1915 г. была отмечена «чрезмерная преувеличенность цен по передаваемым частной промышленности заказам». В журнале заседаний это подтверждалось сопоставлением тех цен, которые назначали частные заводы, с теми, по которым работали казенные заводы горного ведомства. Был приведен и самый разительный пример «непомерного подъема цен»: «стоимость 3-дюймовых полевых пушек, изготовляемых казенными заводами по нормальной цене 3750 руб.», обходилась при заказе частным заводам «в 7000 руб., 9000 руб. и даже 12 000 руб. за орудие»26. Более того, производимая для нужд армии продукция зачастую была низкого качества, а то и вовсе не годной. Так, хотя в 1915 и 1916 гг. военно-промышленные комитеты действительно отгрузили фронту более 14 млн ручных гранат – почти половину всех поставок за эти годы, – проведенные в 1916 г. полевые испытания показали, что до 65 % полученных гранат были браком: они не взрывались27.
Управляющий Военным министерством генерал А.А. Поливанов, Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич и Начальник Штаба Верховного главнокомандующего генерал Н.Н. Янушкевич в Ставке. 13 июня 1915 г.
Свои недочеты вынуждены были признавать и сами представители военно-промышленных комитетов. 10 мая 1916 г. на заседании ЦВПК руководство организации докладывало о выполнении комитетами к 1 мая всего 25 % обусловленных к этому времени заказов по предметам артиллерийского снаряжения и 50 % – по предметам интендантского снабжения28.
По замечанию бывшего министра промышленности и торговли В.Н. Шаховского, из достижений ВПК вместо работы «по воспособлению армии» «на первое место следует отнести организацию широкой и бессовестной рекламы»29. Например, для пропаганды своей продуктивной деятельности ЦВПК специально открыл в Сибири ящичный завод, изготовляющий ящики для боевого снаряжения, отправляемого на фронт. Ящики поставлялись почти на все заводы России, работавшие на оборону, и таким образом почти все боевое снаряжение, получаемое на фронте в ящиках с инициалами ЦВПК, создавало ложное понятие о необыкновенной продуктивности этой общественной организации, являющейся чуть ли не единственной полезной в деле снабжения армии30. При том, что по данным Главного артиллерийского управления к осени 1915 г. от ЦВПК не было получено ни одного снаряда, а боеприпасы в ящиках с надписью «Снарядов не жалеть – Центральный Военно-Промышленный Комитет» – появились уже в августе 1915 г.31
Чрезвычайно важно отметить и тот факт, что до августа 1915 г. комитеты действовали вообще без официально утвержденного положения. Особенно если учесть, что за счет казны стала возникать неконтролируемая государством параллельная система управления, которая сразу же поддержала великого князя Николая Николаевича в его борьбе с В.А. Сухомлиновым. Все это было фактически первым шагом для взрыва власти изнутри32. Впоследствии истинную картину «работы на фронт» отразил А.И. Гучков, когда в январе 1917 г. была арестована Рабочая группа ВПК: «И вот таким образом мы, мирная, деловая, промышленная, хотя и военно-промышленная организация, вынуждены были включить в основной пункт нашей практической программы переворот, хотя бы и вооруженный»33.
Военный министр генерал от инфантерии Алексей Андреевич Поливанов. 1915 г.
Добравшись до министерского кресла, Поливанов все дальше углублялся в политику, в то время когда армии нужен был военный министр – интендант и организатор. В итоге все возрастающее недоверие Николая II к генералу вылилось в его увольнение. В письме от 13 марта 1916 г., которым император извещал Поливанова о своем решении, значилось: «К сожалению, я пришел к заключению, что мне нужно с Вами расстаться. В эту великую войну военный министр является, в действительности, главным начальником снабжения армии по всем видам довольствия. Кроме того, ему приходится объединять и направлять деятельность военно-промышленных комитетов для той же единой цели… Деятельность последних мне не внушает доверия, а руководство Ваше этой деятельностью недостаточно властно в моих глазах…»34
«Причина ухода Поливанова родилась в день назначения его на должность военного министра, царь не мог спокойно принять этого своего шага, сделанного как уступка Государственной Думе по политическим соображениям. Такие министры у нас не терпятся долго», – отмечал в своем дневнике бывший военный цензор в Ставке М.К. Лемке35.
Но помимо этой очевидной была и еще одна причина увольнения столь популярного в обществе министра. По мнению современного историка О.Р. Айрапетова, отставка Поливанова тесно связана с провалом Нарочской операции (5 (18) – 17 (30) марта 1916), когда обнаружился тот факт, что снарядный голод не был преодолен в той мере, какая необходима для успешного наступления. «Неудивительно, что эта неудача совпала с отставкой военного министра, который пришел в свое ведомство под лозунгом решения проблемы снабжения фронта всем необходимым»36.
Подводя итог сказанному, еще раз отметим, что генерал от инфантерии А.А. Поливанов представлял собой одну из крупных фигур в высших военно-административных сферах русской армии. Летом 1915 г. этот человек стал символом «нового курса» во внутренней политике государства. Восстановление российской военной мощи традиционно приписывается мудрости Алексея Андреевича, а также экономической рационализации, достигнутой созданием системы особых совещаний. Бесспорно, что за время его министерства была частично решена проблема пополнения армии личным составом, улучшены поставки вооружения и боеприпасов. Однако не стоит упускать из виду и тот важный фактор, повлиявший на очевидное восстановление русской армии, что германский Восточный фронт с осени 1915 до весны 1916 гг. был относительно неподвижен.
Экономический и военный подъем 1916 г. часто приводится в качестве доказательства того тезиса, что царскому правительству следовало с самого начала войны подключить общественность к работе на нужды фронта и именно это решение было бы единственным шансом императорской России на победу в Великой войне. Однако эффективность военно-промышленных комитетов, покровительство которым оказывал генерал Поливанов, была гораздо ниже, нежели это пытались представить руководители организаций. ВПК часто не выполняли свои задачи, участвовали в противоправительственной политической деятельности, открыто соперничали с официальными государственными организациями, отвоевывая у них технический персонал и без того скудные запасы сырья37.
Пользуясь своим льготным положением, часть крупных предпринимателей находила в военных заказах источник получения сверхприбыли, не останавливаясь перед махинациями финансового и политического характера. Союзы предпринимателей и либералов продемонстрировали свою несостоятельность уже в 1915 г. Гораздо удачней была их деятельность, направленная на расшатывание государственных устоев. Это и создание структуры управления, параллельной органам государства; дискредитация верховной власти как неспособной решать проблемы воюющей страны; наконец, пропаганда своих «достижений», довольно искусная и вполне современная по приемам38.
Заканчивая статью, уместным будет акцентировать внимание на некоторых биографических подробностях последних лет жизни генерала.
После Февральской революции первый военный министр Временного правительства А.И. Гучков назначил А.А. Поливанова своим главным советником, председателем Особой комиссии по построению армии на новых демократических началах и председателем Комиссии по улучшению быта военных чинов. Как минимум странный выбор председателя, учитывая тот факт, что практически вся многолетняя служба генерала прошла в центральных управлениях Военного министерства в полном удалении от войск. «Ко мне правительством был командирован генерал, имя которого после возрождения нашей армии будет записано на позорную доску…», – отмечал в своем дневнике Верховный главнокомандующий генерал М.В. Алексеев в 1917 г.39 Речь шла о Поливанове, активно работавшем в комиссии по выработке «Декларации прав солдата». Позже он так объяснил свою готовность преобразовывать армию вместе с Гучковым: «Что ж поделаешь?! Надо действовать в духе времени!»40 Как отмечали составители дневников Поливанова, «Алексей Андреевич … взял на себя эту работу и, связав свое имя со всеми реформами этого неудачного министра, поколебал к себе то уважение, которым он законно пользовался в рядах русской армии»41.
После Октябрьской революции некоторое время он оставался не у дел. Несмотря на демонстрацию своей лояльности новой власти, бывшему военному министру не удалось избежать арестов, проводимых ВЧК в рамках массовых репрессий, направленных против бывших царских офицеров и генералов. Первое задержание состоялось в конце июля – начале августа 1918 г.42 Два месяца Алексей Андреевич пробыл в заключении без предъявления каких-либо обвинений. После чего вышел из тюрьмы «с особым потрясением нервной системы»43.
При советском правительстве отставному генералу назначили пенсию, вдобавок к этому он подрабатывал на дому – переводил книги для Комиссариата народного просвещения, оставаясь полезным и новой власти.
Второе задержание состоялось 28 мая 1919 г., но теперь арестованного уже выслали в Москву, где продержали в заключении вплоть до начала 1920 г. Выдержки из письма Поливанова в отделение Московского Политического Красного Креста, документы которого хранятся в Государственном архиве Российской Федерации, позволяют в очередной раз убедиться, что в области политической интриги бывший военный министр был настоящим хамелеоном. В своем обращении он заявлял, что из-за неодобрения его политики по рабочему вопросу высшей властью «13 марта 1916 г. я был от должности министра уволен, оказавшись первым в России министром, уволенным за открытое выступление на пользу рабочего класса»44. После ходатайства Политического Красного Креста бывшего генерала освободили.
Летом 1920 г. А.А. Поливанов вступил в Красную армию, получив должность члена военно-учебной редакции отдела службы, члена Военно-законодательного совета и особого совещания при главкоме. Во время войны с Польшей он в числе других членов совещания подписал воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», в котором призывал выступить на защиту Советской России. Во время советско-польских мирных переговоров, проводившихся в том же году в Риге, Алексей Андреевич, назначенный в состав советской делегации военным экспертом, заразился тифом, от которого и скончался 25 сентября 1920 г.45 «Рассказывают, что перед смертью он завещал положить себя в гроб в генеральском мундире, со всеми пожалованными ему Государем отличиями», – вспоминал один из современников46.
1 Селиванов А.В. Род дворян Поливановых XIV–XX вв. Владимир-на-Клязьме, 1902. С. 44.
2 Столетие военного министерства. 1802–1902. Военные министры и главноуправляющие военною частью в России с 1701 по 1910 год. СПб. Т. III. Отд. VI. С. 305–306.
3 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний 1868–1917. Нью-Йорк, 1955. Т. II. С. 360.
4 Список генералам по старшинству. Составлен по 1-е сентября 1901 года. СПб., 1901. С. 998.
5 Айрапетов О.Р. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914– 1917): 1914 год. Начало. М., 2014. С. 143.
6 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 369. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–3.
7 Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906–1917: Дневник и воспоминания. М., 2001. С. 138.
8 Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция. 1914–1917. НьюЙорк, 1960. Кн. 1. С. 155; Айрапетов О.Р. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917): 1915 год. Апогей. С. 269.
9 Родзянко М.В. Крушение империи (Записки председателя Русской Государственной Думы) // Русский архив. М., 1993. Т. 17–18. С. 88–89.
10 Айрапетов О.Р. Апогей. С. 282.
11 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991. С. 356.
12 Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания. 1914–1918. М., 1936. Кн. 2. С. 20.
13 Маниковский А.А. Боевое снабжение русской армии в Мировую войну. М., 1937. С. 263.
14 Фуллер У. Внутренний враг: шпиономания и закат императорской России. М., 2009. С. 237.
15 Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 2003. С. 112.
16 Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. Париж, 1939. Т. II. С. 55.
17 Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М., 1973. С. 369.
18 Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. М., 1986. С. 91, 105.
19 Маниковский А.А. Указ. соч. С. 72.
20 Барсуков Е.З. Артиллерия Русской армии (1900–1917 гг.). М., 1948. Т. 1. С. 25.
21 Цит по: Марголин С. Мобилизация промышленности // Великая война. М., 2014. Т. 2. С. 184.
22 Сидоров А.Л. Указ. соч. С. 48.
23 Головин Н.Н. Указ. соч. С. 61.
24 Маевский И.В. Экономика русской промышленности в условиях Первой мировой войны. М., 1957. С. 87.
25 Айрапетов О.Р. Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914– 1917): 1916 год. Сверхнапряжение. М., 2015. С. 17; Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (АВИМАИВиВС). Ф. 13. Оп. 87/1. Д. 138. Л. 31, 35–36.
26 Особый журнал Совета министров от 3 ноября 1915 г. // Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909–1917 гг. 1915 год. М., 2008. С. 483– 484.
27 Фуллер У. Указ. соч. С. 238.
28 Речь. 11 мая 1916 г. № 128 (3511). С. 4; Айрапетов О.Р. 1916 год. Сверхнапряжение. С. 89.
29 Шаховской В.Н. «Sic transit Gloria mundi» (Так проходит мирская слава). 1893–1917. Париж, 1952. С. 103.
30 Айрапетов О.Р. Снарядная демагогия. Слова и дела русских либералов // Родина. 2010. № 7. С. 122– 126.
31 Яхонтов А. Первый год войны (июль 1914 – июль 1915 г.) Записи, заметки, материалы и воспоминания бывшего помощника управляющего делами Совета министров // Русское прошлое. № 7. СПб., 1996. С. 270.
32 Айрапетов О.Р. 1915 год. Апогей. С. 304; Сидоров А.Л. Указ. соч. С. 98.
33 Гучков А.И. Речи по вопросам государственной обороны и об общей политике 1908–1917. Пг., 1917. С. 114.
34 Падение царского режима. М.; Л., 1927. Т. VII. С. 205.
35 Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. 1914–1915. Мн., 2003. С. 396.
36 Айрапетов О.Р. 1916 год. Сверхнапряжение. С. 80.
37 Сидоров А.Л. Указ. соч. С. 193–201; Фуллер У. Указ. соч. С. 237–238.
38 Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию (1907–1917 ). М., 2003. С. 228.
39 Из дневника генерала М.В.Алексеева // Русский исторический архив. Сборник первый. Прага, 1927. С. 16, 55.
40 Наумов А.Н. Указ. соч. С. 360.
41 Алексей Андреевич Поливанов // Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907–1916 г. / под ред. А.М. Зайончковского. М., 1924. Т. 1. С. 14.
42 Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003. С. 178.
43 Обречены по рождению. По документам фондов: Политического Красного Креста. 1918–1922. Помощь политзаключенным. 1922–1937. СПб., 2004. С. 184.
44 Там же. С. 96–97; ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации). Ф. 8409. Оп. 1. Д. 236. С. 184–187.
45 Советская Военная энциклопедия. М., 1978. Т. 6. С. 409.
46 Наумов А.Н. Указ. соч. С. 360.
Комментарии