Е.И.Нератова (Санкт-Петербург) ПО ИТОГАМ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ… НЕСКОЛЬКО ПРЕДМЕТОВ ИЗ КОЛЛЕКЦИИ РОССИЙСКОГО ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Управление культуры Минобороны России Российская Академия ракетных и артиллерийских наук Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи
Часть IVСанкт-Петербург
©ВИМАИВиВС, 2016
©Коллектив авторов, 2016
© СПбГУПТД, 2016
Война 1853–1856 гг., известная также как Восточная или Крымская, завершилась подписанием Парижского мирного договора. Он был подписан между Россией и коалицией стран – союзников по Крымской войне. Договор не был выгодным для России. Только в сугубо территориальных вопросах он вынудил отодвинуть границу Российской империи с Дуная на Днестр. Другие же территориальные вопросы были решены путем «обмена»: все занятые союзниками места на Черноморском побережье возвращались России в обмен на возвращение Османской империи территорий, завоеванных за время войны российскими войсками, включая города Баязет, Кагызман, Ардаган и Карс.
Российскому этнографическому музею (РЭМ), основанному много позже окончания Крымской войны, эта война, как это ни покажется странным, принесла неожиданный трофей – комплекс предметов (рис. 1),состоящий из штанов, двух курток и жилета, пояса-кобуры, пояса с сумочками, шелкового кушака, головного убора, носков, ноговиц с подвязками, обуви и воинского снаряжения: кинжала в ножнах, патронташа с газырями, двух пистолетов и ружья.1
Рис. 1. Гурийский комплекс. Середина XIX в. Собрание РЭМ
В собрание Российского этнографического музея эти предметы поступили в 1948 г. в результате закрытия в Москве Музея народов СССР (МН СССР) и передаче его коллекций в наш музей (тогда – Государственный музей этнографии).
МН СССР до 1934 г. назывался Центральным музеем народоведения (ЦМН), а до 1924 г. являлся этнографическим отделением Московского Публичного и Румянцевского музея (до 1913 г. – Московского Публичного и Румянцевского музеума).В собрание Московского Публичного и Румянцевскогомузеума (МП и РМ) эти предметы были включены по окончании Первой Всероссийской этнографической выставки,2 проходившей в 1867 г. в здании Московского Манежа.
Эта выставка стала значительным событием своего времени и имела колоссальный резонанс не только в научных кругах. Всероссийская этнографическая выставка была задумана Обществом любителей естествознания при Московском университете (с 1868 г. оно стало носить название Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии) в 1864 г. (инициатором выступил член общества антрополог Анатолий Петрович Богданов) и готовилась в течение двух с половиной лет.
Интересующий нас комплекс предметов поступил в дар для выставки от Императорского Русского Географического Общества (ИРГО)3 вместе с манекеном.
Выставочный комитет поручил скульптору Сергею Ивановичу Иванову4 выполнить голову для манекена. И благодаря раскрашенным фотографиям, сделанным в 1870-х гг. фотографом Торвальдом Андреевичем Митрейтером мы можем видеть как выглядел этот манекен (рис. 2).
Рис. 2. Фотография манекена с гурийским комплексом мужской одежды и вооружением из Московского Публичного и Румянцевского музеума. Фотограф Т.А. Митрейтор. 1870-е гг. Собрание РЭМ
Поиски информации об истории поступления этого комплекса в ИРГО5 позволили выяснить, что данный костюм и вооружение были переданы в дар генерал-майором, действительным членом общества Михаилом Игнатьевичем Иваниным6. Этот дар был привезен в Петербург и 8 апреля 1858 г. передан в ИРГО с сопроводительным письмом дарителя.7 Дар М.И. Иванина был рассмотрен на заседании Совета ИРГО 3 мая 1858 г., на котором было определено передать эти вещи в Этнографический музей Русского Географического Общества8.
Как именно и от кого попали эти предметы к М.И. Иванину, выяснить пока не удалось. Но уже в настоящее время ясно, что они были приобретены им (или получены в дар) во время его работы в комиссии по демаркации азиатских границ России с Турцией, назначенной в 1858 г. в соответствии с приведением Парижского договора в исполнение.
М.И. Иванин был включен в эту комиссию как генерал-майор Генерального штаба, состоявший к этому времени при наместнике Кавказа князе Александре Ивановиче Барятинском по особым поручениям и участвовавший во время Крымской войны во многих экспедициях Левого крыла Кавказской линии (Терская область).9
Опираясь на описание дара, данное самим М.И. Иваниным, на историко-политическую ситуацию в крае в середине XIX в., на надпись, выполненную арабской графикой на хвостовике ружейного ствола: «владелец майор»,10 а также на некоторые элементы костюма и особенности его отделки, можно сделать сразу несколько предположений по принадлежности переданных Иваниным в ИРГО предметов:
Первое предположение – весь комплекс был собран из имеющегося «бесхозного», в том числе трофейного вооружения, а костюм изготовлен новым для подарка члену комиссии по демаркации границ.
Второе предположение – это реальная, бытовавшая одежда «с частию боевых и походных принадлежностей гурийского воина среднего состояния»11 с трофеями.
Третье предположение – это одежда и принадлежности кобулетца (гурийца из Кобулета (Кобулети) или его окрестностей – территории Гурии, входившей в состав Османской империи, промышлявшего работорговлей).
Четвертое предположение – это одежда, боевые и походные принадлежности не просто гурийца-подданного Османской империи, но майора12 Османской армии.
Почему возможно столько версий о одному и тому же комплексу предметов? Дело в том, что в него входит несколько любопытных и частично противоречащих друг другу элементов.
Во-первых, «мячик с пришитыми к нему тесьмами»,13 являющийся непременной принадлежностью человека, похищающего людей. Как писал Иванин: «Пограничное положение Гурии с Турциею, в смежности с единоплеменниками гурийцев – кобулетцами, принявшими во второй половине прошлого столетия магометанскую веру, гористая и лесистая местность особенно способствует здесь к воровству людей, для чего преимущественно выбираются красивые мальчики и девочки от 8 до 12 лет. Чтобы крик пленных не открыл след похитителей, черкесы держат кинжал над пленным, угрожая смертью при малейшем крике; лезгины всовывают ему в рот палку, а кобулетцы впихивают в рот шарик или мячик с пришитыми к нему тесьмами, которые и завязывают на затылке. При всех мерах осторожности и бдительности пограничной нашей стражи, ремесло это производится кобулетцами довольно успешно. Со времени Парижского мира украдено у гурийцев до 100 мальчиков и девочек».14 Носили такой мячик-кляп обычно на поясе. О «пленопродавстве» и контрабанде как о любимом промысле части местного населения в окрестностях реки Чолок (Чолоки) в середине XIX в. говорили и многие источники того времени. Так, сведения об этом можно найти в «Записке о военных действиях Гурийского отряда…»15 К сожалению, из привезенных М.И. Иваниным предметов мячик-кляп был утрачен еще в Москве.
Во-вторых, кремневое турецкое ружье в довольно простой отделке, без украшений ствола и ложа (скромные черневые украшения присутствуют только на ложевых кольцах), но с «арсенальной» надписью, на которой зафиксировано не имя владельца, а его чин.
В-третьих, кремневые, так называемые левантийские пистолеты, характерные для Османской империи.
В-четвертых, кинжал (рис. 3 и 4), который, отличаясь от остального входящего в этот комплекс оружия, является довольно дорогим и парадным. Он имеет высококлассный стальной клинок, украшенный насечкой золотом, рукоять из моржового клыка и ножны, обтянутые синим бархатом, с украшениями прибора в популярной для первой половины XIX в. манере в условно называемом «тифлисском стиле», сочетающемся с «турецким» элементом в закавказском исполнении – украшением соединительного шва с тыльной стороны ножен узкой полоской галуна. Этот кинжал имеет не самую «классическую» гурийскую отделку. При этом сама форма клинка, характеризующаяся массивным стальным клинком, с параллельными лезвиями, резко сходящимися друг с другом лишь у самого острия клинка, довольно характерна для гурийского кинжала.
В-пятых, пояс с сумочкой с элементами турецкой (трапезундской) отделки – набитыми заклепками и украшениями с использованием бороздчатых кораллов.
Что касается пояса-кобуры, характерного для Османской империи, то такие пояса широко бытовали и в приграничных районах, в частности, в Гурии, входившей в состав Российской империи в середине XIX в.
Рис. 3. Гурийский кинжал, входящий в комплекс рассматриваемых предметов. Середина XIX в. Лицевая сторона. Собрание РЭМ
Рис. 4. Ножны кинжала. Середина XIX в. Тыльная сторона. Собрание РЭМ
Вместе с тем, в комплекс входит характерный гурийский головной убор «папанаки» – головная накладка, носимая вместо шапки и состоящая из суконного кружка, обшитого позументом или вышитого серебром или золотом, к которой с боков пришиты шнурки для прикрепления к голове. Иванин записал, что современники полагали, что «эта накладка переделана из прежней пращи, употреблявшейся для бросания камней»16. Насколько верно подобное утверждение, сказать трудно, но доподлинно известно, что аналогичные круглые плоские головные уборы разного диаметра были распространены не только у гурийцев, но у имеретин и частично у мегрел, и совершенно не зафиксированы у аджарцев и в Османской империи в целом.
Сам костюм в полном комплексе является довольно оригинальным образцом гурийского, ибо в нем имеется достаточно много черт, отличающих его от классического гурийского мужского костюма (рис. 5).
Рис. 5. Гурийцы («Гурийские милиционеры»). Вторая половина XIX в. Собрание РЭМ
Верхняя куртка по цветовому решению характерна для одежды гурийской милиции, однако не имеет кармашков для газырей, зато у нее есть вышитые элементы и завязки, встречающиеся в турецкой и аджарской верхней распашной одежде. Да и характер вышивки всех элементов костюма сближает его с аджарскими образцами.
Но учитывая, что костюм по этнографическим меркам является достаточно ранним, некоторые противоречия в его отделке, возможно, просто являются более ранними его вариантами, и аналоги некоторых элементов в других костюмах соседних областей вполне естественны.
Дело в том, что наше представление о том, кто такие гурийцы, да и сама субъэтническая группа грузин-гурийцев, в современном понимании, сформировалась в довольно позднее время, несмотря на то, что этому предшествовала многовековая история. Немалую роль в этом процессе сыграла политическая история края, внесшая значительные коррективы в карту этнографических групп.
Гурия оказалась территорией с весьма непростой историей. Историей, которая в течение столетий резала «по живому» эту землю на части и связывала население как кровным родством, так и кровной враждой.
Уже в XVII в. на этой территории появилась значительная группа грузин, исповедующих ислам. В настоящее время их принято называть аджарцами. Но еще в XIX в. земли, где они проживают, считали частью исторической Гурии, завоеванной во второй половине XVI в. Османской империей. Население, проживавшее там, вынуждено было в большинстве своем принять ислам. Особо выделяли кобулетцев, проживавших в Кобулетском санджаке близ границ Российской империи. Это была территория Гурии, которая вошла в состав Турции в более позднее время, чем Ачара (Аджария) – во второй половинеXVIII в. – и также частично была исламизирована.
Еще в XIX в. фиксировалось, что Гурия, состоя из формально христианского населения, имела гораздо больше общего с мусульманским населением Аджарского и Кобулетского санджаков, нежели с другими грузинскими землями,17 сохранялись достаточно тесные родственные связи между гурийцами, кобулетцами и аджарцами18. Одновременно отмечалось и начало формирования гурийской этнографической группы в черте современных политических границ, в связи с отчаянным противостоянием Османской империи, несмотря на месть и разорения за отказ от измены присяги в пользу Турции, за участие в военных действиях против османов и за переселение семей на период военных действий во внутренние территории края.19
Обстановка в Гурии в первой трети XIX в. была довольно нестабильной. Еще в начале XIX в. северная часть Гурии, сохранявшая относительную независимость, представляла собой отдельное княжество, которое в 1810 г. по воле своего владетельного князя (мтавара) Мамия V Гуриели приняло подданство Российской империи. После его кончины в 1826 г. Гурией начала править вдова Мамии V – Тамара Гуриели (в качестве главы регентского совета в связи с малолетством ее сына Давида I). Она была недовольна ограничением своей власти советом из гурийских князей и тем, что была уравнена, таким образом, со своими подданными. А в связи с началом Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Тамара Гуриели вместе с сыном удалилась в Турцию,20 что привело население в некоторое замешательство, ибо авторитет правящей династии был довольно велик. По Адрианопольскому мирному договору (1829) за Российской империей была утверждена только часть Гурии по правому берегу р. Чолоки и до устья р. Натанеби, остальная же ее часть (Кобулет) была оставлена за Турцией.21
В результате по р. Чолоки на протяжении большей части XIX в. (до 1878) проходила граница Российской и Османской империй.
Гурия, являясь приграничной зоной, стала во время Крымской войны непосредственным и открытым театром военных действий на Кавказе. Здесь, как и на территории приграничной Османской империи, было много сражений, во время которых могли быть взяты разные трофеи, как например, при победе на левом берегу р. Чолок (Чолоки) 4 июня 1854 г., когда войсками под командованием генераллейтенанта князя Ивана Малхазовича Андронникова был атакован турецкий лагерь и обращен в бегство корпус Селим-паши, отступившего с большими потерями в Кобулети. Тогда была захвачена турецкая артиллерия, знамена и лагерь со всем имуществом. Возможно, во время одной из таких побед и было добыто турецкое кремневое ружье, принадлежавшее майору османской армии.
Таким образом, весь комплект, подаренный ИРГО М.И. Иваниным, представляет собой уникальный комплекс одежды и снаряжения, предположительно собранный специально для генерал-майора и характерный для гурийцев, населявших приграничные районы Российской и Османской империй, и частично с трофейным оружием.
1 РЭМ № 8762-13460, 8762-13458, 8762-13459, 8762-13457, 8762-13465, 8763-126,
8762-13466, 8762-13461, 8762-13464/1,2, 8762-13463/1,2, 8762-13462/1,2, 876215139/1,2, 8762-13467а,б (1–12), 8761-16435а,б, 8761-5247, 8761-5252, 8761-5253 и 8763-127.
2 Этнографическое отделение МП и РМ было очень скромным и, можно сказать, случайным до завершения Первой Всероссийской этнографической выставки и включения экспонатов выставки в состав музея. Это произошло в связи с тем, что возникшие в процессе работы над проектом подготовки выставки проблемы, в первую очередь финансовые, были решены благодаря личной инициативе Василия Андреевича Дашкова, предложившего значительную сумму (40 тыс. рублей) на организацию выставки. Условия этого пожертвования были весьма благородны. В.А.Дашков желал, чтобы по окончании работы выставки все предметы были переданы в созданный на ее основе музей, назвать который он предложил Русским этнографическим. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии приняло помощь Дашкова и ходатайствовало о передаче этнографических предметов по завершении выставки в МП и РМ под именем «Дашковского этнографического музея, устроенного при содействии Общества любителей естествознания при Московском университете». Столь длинное название не прижилось, но этнографическое отделение в Московском Публичном и Румянцевском музеуме стали именовать Дашковским музеем. А сам В.А. Дашков с 1867 г. стал директором МП и РМ и руководил этим учреждением вплоть до своей кончины в 1896 г.
3 Архив РЭМ. Ф. 5. Оп. 4. Д. 25. Л. 88–93; Ф. 5. Оп. 4. Д. 30. Л. 62; Ф. 5. Оп. 4. Д. 31. Л.14; Указатель Русской этнографической выставки, устроенной Императорским Обществом любителей естествознания, состоящем при Московском университете. М., 1867. С. 36; Миллер В.Ф. Систематическое описание коллекций Дашковского Этнографического музея. Вып. 2. М., 1889. С. 53; Описи отдела научной документации РЭМ: МН оп. Кн. № Т19, Т22, Д7, ОК1.
4 Указатель Русской этнографической выставки, устроенной Императорским Обществом любителей естествознания, состоящем при Московском университете. С. 36.
5 Деятельность Русского Географического Общества, основанного в 1845 г., оказала огромное влияние на развитие разнообразных естественных и гуманитарных наук, связанных с изучением родной земли. Накапливавшиеся и аккумулировавшиеся в обществе знания, получаемые в результате экспедиций, путешествий, частных поездок, анализировались в его соответствующих отделениях и находили отражение в научных трудах. Вскоре в Русском Географическом Обществе начал формироваться музей. Туда передавались поступавшие в общество этнографические предметы. Среди членов ИРГО были ученые (в разных областях знаний), мореплаватели и путешественники, видные военные деятели, государственные чиновники и члены императорской фамилии. Среди военных специалистов больше всего было офицеров Генерального штаба, что не удивительно, ибо именно они тщательнейшим образом занимались приграничными областями и границами российского государства, а кроме того – разведкой. 6М.И. Иванин (1801–1874) – выпускник 1-го кадетского корпуса (1822), артиллерист, выпускник Императорской военной академии (1834), участник Хивинской экспедиции 1839–1840 гг., участник Крымской войны 1853–1856 гг., действительный член ИРГО, член военно-ученого комитета Генерального штаба, военный историк, автор множества научных трудов, среди которых наиболее известный: «О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане».
6 Архив РГО. Ф. 1-1879. Оп. 1. Д. 16. Л. 95–96.
7 Вестник ИРГО. Ч. 23. СПб., 1858. Приложения. С. 21, 29; Отчет о действиях ИРГО за 1858 год. СПб., 1859. С. 57 [публикация сделана с двумя опечатками: вместо «от Действительного члена М.И. Иванина» напечатано: «М.И. Иванова», вместо «одежда, боевые и походные снаряды гурийского воина» напечатано «войска»].
8 Иванин М.И. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. СПб., 2003. С. 22.
9 Перевод научного сотрудника Государственного Эрмитажа, кандидата исторических наук. Е.И. Малоземовой: «sahipmayur».
10 Архив РГО. Ф. 1-1879. Оп. 1. Д. 16. Л. 95.
11 Военный чин майора был введен в Османской армии в результате реформ 1840-х гг., проводившихся при султане Абдул-Меджиде I.
12 Архив РГО. Ф. 1-1879. Оп. 1. Д. 16. Л. 95 об.
13 Там же.
14 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 5625. Л. 17 об. («Записка о военных действиях Гурийского отряда за время командования генерала Князя Ивана Константиновича БагратионМухранского, составленная Начальником штаба его отряда полковником Усларом», 1855 г.).
15 Архив РГО. Ф. 1-1879. Оп. 1. Д. 16. Л. 95.
16 Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией. Т. 10. 1844–1854. Тифлис, 1885. С. 264.
17 Там же. Т. 12. 1856–1862, Тифлис. 1904. С. 49.
18 Там же.
19 Там же. Т. 10. 1844–1854. С. 263.
20 Там же.
Комментарии